Алекс Тарн. Стихи и переводы разных лет - Алекс Тарн, Леонард Коэн

I. (Леша Зак)

Давай, как прежде - к саду, по Тверской -

туда, где на углу чернеет башня,

как бастион эпохи фатовской

на грани лет губительных и страшных.

Давай, как прежде - в вату, в боль, в излом,

в молочный сумрак петербургской ночи -

туда, где мы склонились над столом,

рабы свободных торопливых строчек,

и дальше - в мах безудержной строфы -

к аэропортам, пристаням, перронам -

по венам Вены, Рима и Хайфы -

к другим садам, перунам и перонам,

к другим стихам совсем другой земли,

чьи ангелы по-своему крылаты,

чьи кареглазо странны короли,

которых мы оплакали когда-то,

где ночь нежна совсем иной тоской,

другие штормы и другие штили...

Давай, как прежде - к саду, по Тверской,

откуда мы с тобой не уходили.

II. (Боря Квасневич)

Горит, горит на рейде "Альталена" -

Идут года, а пламя всё растёт...

Забудутся и доблесть, и почёт -

Но лишь братоубийство незабвенно.

Снесут святые мощи в пантеон,

Присвоят имя площадям и скверам,

Но лишь братоубийца - только он

Запомнится уроком и примером.

Исчезнет всё в забвения гробу -

И только он один избегнет тлена.

Горит, горит на рейде "Альталена",

Горит клеймо на каиновом лбу.

III. (Илья Доронин)

эта земля давно не принимает шуток

хватит слыхала все каждую и не раз

взгляд её равнодушен тяжек спокоен жуток

много здесь было всяких яких и их и нас

но не спеши ловец пусть отвернувшись глянет

в жёлтую высь и синь равную ей в верхах

и ты увидишь как в небо дорогу тянет

как осязаем луч как беспредметен страх

как соразмерна жизнь на переходе поля

как энергичен ток мира в твоей крови

вот же кратчайший путь вот же покой и воля

вот же иди вперёд вот же живи живи

По вечерам взъерошенная птица

колотится в восточное окно.

"Чего ей надо, дуре? Что стучится?" -

Брось, Эрез, не узнаешь всё равно.

"Да больно уж поганая примета -

по чью-то душу стук, по чью-то плешь..." -

Послушай, Эрез, перестань про это;

давай-ка лучше партию в шеш-беш.

"А может, это парень из Тальмона,

застреленный во вторник на Парсе?" -

Уж лучше б ты заткнулся, слышь, ворона?!

Не каркай и помалкивай, как все...

И Граф встаёт, ладонью бьёт будильник, -

Вставайте, братцы, время, нам пора...

И лезет в джип, как прежде - в холодильник,

а там жара, пустынная жара.

И мы встаём за Графом - я и Сами,

влезаем в джип и двигаем вперёд...

А Эрез... Он выходит вместе с нами.

Не надо бы ему, но он идёт.

Западный ветер - питерский старый знакомый

таскает с моря соленые глыбы тумана,

и тот садится белым мучнистым комом