Все в порядке.
Не слышно чихания мотора — перерывов в работе — значит и прибор, приготовляющий смесь бензина с воздухом (карбюратор), не подкачал.
Можно и лететь.
А вон и летчики идут.
Пока мотористы приготовляли самолет к полету, они в последний раз изучали карту, сговаривались относительно совместных действий.
— Ну, как?
— Все в порядке, товарищ Хватов, — отвечает старший моторист.
— Значит, можно и лететь?
— Пора. Небось, паны заждались. Давно ждут красного гостинчика. Вы, товарищ Остроглазов, уважьте уж их, — не заставляйте ждать-то.
— Вы все с шуточками да прибауточками. Успокойтесь — приготовил.
Остроглазов, наблюдатель, подвесил бомбы, исправил фотографический аппарат, осмотрел пулемет.
— Ну, Миша, у меня все готово. Сажусь.
— Садись, садись! — отвечает Хватов, летчик; сам кругом самолета обошел, всюду заглянул. Не то что своему старшему не доверяет, нет. Но надо и самому в курсе дела быть.
Сели, привязались.
Последние приготовления окончены.
— Контакт!
— Есть контакт!
Мотор заработал, завертелся пропеллер.
Мотористы держат за крылья. Проходит несколько минут. Хватов машет рукой — дескать, отойди; он убедился вполне в исправности мотора.
Плавно побежал самолет по полю, быстрей и быстрей бежит. Мощно оторвавшись от земли, взмыл в воздух.
За ним следом два легких одномоторных — охранять будут в полете самолет Хватова. Его самолет более тяжелый, двухместный, разведывательный. Остроглазов на нем специально займется другим делом — ему не нужно следить за мотором. Он будет бомбить, снимать расположение неприятельских сил, обстреливать из пулемета, отмечать линию полета по карте, — да мало ли еще какие дела у него!
Два круга над аэродромом — и наши летуны высоко уже забрались.
Пора и на фронт.
Много ждет их опасностей впереди, много нужно силы воли и хладнокровия, чтобы не потеряться в опасный момент.
Но наши летчики спокойно продолжают свою работу — они уже привыкли, не впервой ведь.
А какая чудная картина расстилается перед летящими людьми: внизу прихотливо вьется река, блестя на солнце своими водами; вдали, покрытый легкой дымкой, синеет лес; светится прямая шоссейная дорога, где-то там у горизонта скрываясь вдали; целые деревушки со своими точно карточными домиками мелькают как будто в панораме, а вверху сияет солнце, озаряет барашки облаков и делает их ослепительно белыми. Много глаз провожают самолеты, но высоко они забрались — не видно людей с них.
Еще немного — и скрылись они в том направлении, где расположились войска врагов революции — белополяков.
