Она растерянно моргнула, приставила палец ко лбу и задумалась.
Потом широко улыбнулась и сказала:
— Точно! Как я сама не додумалась? Вы совершенно правы! Давайте так и сделаем!
Я облегченно вздохнул и сказал:
— Вот и умница. Вылезай из этой оранжевой дряни.
Она спросила:
— А вы меня не обидите?
Я пошутил:
— Нет. Хотя если по закону, то…
Девочка полезла наверх, подволакивая раненую ногу.
— Знаете, а я поверила вашей сказке! Наверняка так все и было!
Я подошел к ней, надевая на ходу рубашку, и отобрал рогатку.
Кэйти сказала:
— Без оружия чувствую себя голой…
Я улыбнулся, чтоб придать девочке уверенности, и дал ей легкого подзатыльника.
Она сказала:
— Ай!
Я сказал:
— Сказку я выдумал, чтобы ты, дурында, не натворила делов. Умным людям часто приходится выдумывать всякие гадости, чтоб глупые люди вели себя правильно.
Кэйти нахмурилась, но ничего не сказала. Видимо, я действовал по закону.
Я помог ей выбраться из землянки и осмотрел ногу. Толку от осмотра не было никакого — в ранениях я не специалист, в отличие от яичницы. К тому же рана была перевязана в несколько слоев. Я достал походную аптечку и дал Кэйти обезболивающее и антибиотик. И таблетки от кашля на всякий случай. Корабельный автомедик вылечит ее по-настоящему. Но сначала нужно поговорить с Джоном. Убедить его, что законы Бонни устарели. Ковбой обязан согласиться с моими доводами. В крайнем случае, навру, что по закону моей планеты девочку сначала следует подлечить, а потом казнить. Джон поверит. Закон есть закон.
Мы шагали по сосисочному полю. Ноги проваливались в норы, и из нор кто-то слепо тыкался в подошвы, щекотал. В лицо нагло лезла липкая красная паутина. Я держал Кэйти за руку. Кэйти боялась, что отец не захочет писать поправку и застрелит ее. При любом удобном случае она пряталась за мою спину и вытирала сопливый нос о мою рубашку. Я сказал девочке, чтобы успокоилась и перестала меня пачкать.
Я нервничал из-за арахнидов, которые следовали за нами по пятам.
— Они трусливые, — сказала Кэйти. — Больше вашего боятся. У меня было яйцо арахнида, из него арахнидский малыш вылупился. Я решила его вырастить. Маленькие арахниды потешные. Кро-охот-ные, на ладошке помещаются. А как у них лапки легко отрывать! И не воняют почти.
Я сказал:
— Забавно. И что случилось?
Кэйти сказала:
— Когда он подрос, мы с папочкой пустили его на компост.
Она печально вздохнула:
— Гадил повсюду.
Меня замутило.
Кэйти прижалась к моей руке и прошептала:
— Вы знаете, Сергей, мне очень понравилось снаружи. Нога болела, воняло арахнидами… но было так клево! Такое классное ощущение!
