Она улыбнулась:
— А вот и дом. Надеюсь, отец не выстрелит в меня… Дедушка когда-то сказал, что жизнь — это череда ощущений. Хороших и не очень. Но ты жив, пока у тебя есть ощущения. Мне не хочется расставаться с ощущениями. По-моему, ощущения — это самое клевое, что у нас есть. После законов, которые, как говорил дедушка, упорядочивают ощущения. Как вы думаете, мой дедушка был прав?
Я буркнул невпопад:
— Все будет хорошо. Не переживай.
Кэйти сказала:
— Я не переживаю. Я нарочно начинаю представлять что-то плохое и говорить о нем, чтобы оно не случилось по-настоящему. Ну знаете, как говорят: если думаешь о чем-то слишком много, оно все наоборот происходит. Ой, смотрите, кто-то сумку остави…
Ба-бах!
Звук был такой, словно кто-то с размаху ударил молотком по старому тазу.
Меня отбросило назад, но я каким-то чудом устоял.
Кэйти повисла у меня на руке.
Я упал на колени, и меня все-таки стошнило.
Когда мне чуть полегчало, я поднялся и сказал:
— Пойдем, Кэйти, пойдем, малышка. — И силой потащил ее к дому. — Скоро ты придешь домой. Там тебя ждет отец с яблочным пирогом, который не для тебя. Это забавное ощущение — знать, что вкусный пирог, который мог быть для тебя, на самом деле не для тебя. Забавное ощущение — это одно из тех ощущений, ради которых стоит жить.
Сзади заскулили арахниды.
Я рявкнул:
— Заткнитесь.
И они заткнулись.
Я не смотрел на девочку, я боялся, что когда посмотрю, реальностью станет то настоящее, в котором Кэйти нет. Пока же оставался шанс, что она не умерла, а упала в обморок. Главное — не смотреть. Чтобы была надежда. Надежда — приятное ощущение. Если я потеряю ощущения, вместе с ними я потеряю и жизнь. У меня закружилась голова. Что за идиотские мысли? Может, Кэйти вбила их мне в голову выстрелом из рогатки?.. Только бы не упасть. Падать — неприятное ощущение. Мне не нужны неприятные ощущения. Хотя они лучше, чем ничего.
В пятне белого света между распахнутыми створками ворот меня ждал ковбой с будильником на плече.
Джон снял шляпу, и я увидел, что он седой.
Я сказал, заходя во двор:
— А вот и мы.
Ковбой грустно улыбнулся:
— Вы уважаете законы чужой планеты, Сергей.
Он посмотрел на оранжевое солнце и сказал:
— Я уснул, пока сидел на чертовой крыше. Вы могли сбежать. Но вы пришли сюда, и вой арахнидов разбудил меня.
Я сказал:
— Закон есть закон.
Он промолчал.
Будильник тикал.
Я сказал:
— Я вам еды вкусной привез. Только она уже не свежая. Рядом с забором сумка-холодильник валяется. Говорят, холодильники хорошо сохраняют продукты. — Я сказал: — Вы знаете, я повар и я не верю в холодильники. Я верю в свежую пищу.
