Айне не знала, хохотать ей или недоумевать, просто ускользнуть от этих неуклюжих хумансов или сначала немного пустить им кровь. Она оглянулась на ярла и обомлела.
К ним подходил не странник полувоенного вида, не подозрительный чернокнижник. К ним подходил дворянин. Вельможа. Гранд. Та же одежда, сумка и меч, но как-то неуловимо изменились походка и выражение лица человека — нет! — титулованной особы, привыкшей повелевать карать и миловать. Не отдавая себе отчета, Айне присела в глубоком реверансе. Про стражников и говорить нечего — они вытянулись, как на Императорском смотре, и отдали «на караул».
— Почему цепляетесь к моим слугам? — При звуках рокочущего голоса у всех по спинам поползли мурашки, а перед мысленным взором присутствующих проплыли виселица, дыба, клещи и прочие малоприятные детали.
— Дык, ваше сиятельство, это… — Десятник отдал честь и вытянулся, будто хотел стать похожим на фонарный столб. — Приказ у нас, значит… — Бедняга потел и пыжился, как будто мог стать еще ровнее и выше. — Искать девицу народа леани, значит… — Десятник вновь отдал честь.
— А по какому поводу? — надменно осведомился князь. Да что там! Сам великий герцог.
— Пропажа обнаружилась. В храме Хенноры. — Десятник еле дышал.
Левая бровь ярла поползла на десятую долю дюйма вверх, а холодный голос стал просто-таки ледяным.
— И вы себе позволяете думать, что это мог сделать кто-то из моих? Я вас правильно понял?
Позеленевшие стражники смекнули, что виселицей тут уже не отделаешься. Как минимум четвертование и колесование с вытягиванием жил. У стоящего с краю худого и жилистого под ногами стала образовываться какая-то подозрительная лужица, а десятник и вовсе бухнулся в ноги, гремя железом, и завыл:
— Не губите, ваша светлость! Трое детишек дома! Пожалейте!
Ярл некоторое время размышлял, словно прикидывал, какой вид казни испытать на нечестивцах, посягнувших на особу королевской крови.
— А собственно, что за пропажа? И при чем тут храм всемилостивейшей Хенноры? — соизволил он вдруг заинтересоваться.
Тут туповатые служаки сообразили, что рубка голов и конечностей пока откладывается, и наперебой, от страха кланяясь и салютуя, затараторили:
— Так тут рядышком, ваше превосходительство! — И с этими словами повели знатную персону в храм, спотыкаясь и высекая из камня, искры коваными подошвами.
Когда все зашли внутрь и предстали перед алтарем Покровительницы и Исцелительницы, это надо было видеть! У стражников буквально отвисли челюсти; монашки, тоже впервые с утра обратившие взгляд в глубь святыни и обнаружившие реликвию на месте, заохали и запричитали, а потом дружно стали молиться. Десятник от избытка чувств как стоял, так и грохнулся.
