У одной из машин показалась Таня. Она помогала раненому, который с трудом шёл, опираясь на неё.
— Таня, давай своего сюда! — крикнула Рита.
Таня подвела раненого, вместе с Ритой подсадила его на телегу.
— Ну что, девчата, едем? — спросил дед Макар.
— Вы поезжайте, а я здесь ещё помогу, — сказала Таня.
Рита махнула ей рукой, забралась на телегу. Дед Макар дернул вожжи, и Тайка двинулась в путь.
— Сонечко-то якэ гарнэ, — удивлялся Тарас Григорьевич, почти не видевший его в палате. — Ласковое.
— А не печёт? — беспокоилась Рита.
— Нет, дочка. Пускай греет.
Второй раненый молчал. Вдруг он поднял голову, прислушался.
— Гудит?
— В ушах у тебя гудит от слабости, — пошутил Тарас Григорьевич.
Раненый напружинился, готовый в любую секунду спрыгнуть с телеги, и повторил теперь уже настойчиво:
— Гудит! Немцы! Налёт!
— Ну-ка останови лошадь, отец, не слышно ничего, — попросил Тарас Григорьевич.
— Тпру, тпру! — приказал Тайке дед Макар, и она, на удивление, сразу послушалась. Тревожно задвигала ушами, забила хвостом. Теперь все четверо явственно различили тягучий, завывающий гул самолетов. До станции осталось всего несколько десятков метров. Только что обогнавшая телегу машина тоже остановилась. Впереди, где виднелся состав поезда, раздался оглушительный взрыв, и в ту же секунду Рита увидела самолеты и цепочку бомб, со свистом летящих к земле.
— Во-о-зду-у-ух! — раздался крик из машины, и раненые, кто мог, кинулись врассыпную.
Раненый, сидевший на телеге, изловчился, спрыгнул на землю, но, как видно, неудачно, ушиб больную ногу и застонал. Пробежав немного, он споткнулся и упал. Рита кинулась его поднимать. Неподалеку рванула бомба.
— Ложись! — крикнул раненый и прижался к земле.
Рита прильнула к горячей дороге, обмирая от страха — это была первая бомбёжка в их городе.
— Ползи сюда, ползи сюда! — крикнул ей из-под телеги дед Макар.
Рита подняла голову и… увидела лицо Тараса Григорьевича, оставшегося в телеге, до странности напряжённое, как будто чем-то сильно удивлённое. Тарас Григорьевич приподнялся, опираясь руками о дно телеги, словно чего-то ждал. «Ведь он не может слезть!» — обожгло Риту. Она вскочила, кинулась к нему:
— Тарас Григорьевич! Я сейчас!
Что она хотела сделать? Одна? Он не успел ответить, как где-то неподалёку разорвалась ещё одна бомба, но Рита была уже в телеге.
— Ложись! — скомандовал ей Тарас Григорьевич, и его голос потонул в грохоте разорвавшейся почти рядом бомбы.
Рита бросилась ничком прямо на Тараса Григорьевича и замерла.
