— А сейчас, для начала дорогие друзья, мы все разом споём с вами песню, — объявил затейник и обратился к баянисту: — Маэстро, прошу вас.
Володя заиграл знакомую мелодию, затейники запели куплет, а когда Колька уже отходил от них, хор туристов весело и оптимистично грянул:
«То ли ещё будет!
То ли ещё будет!
То ли ещё будет, о-ё-ёй!…»
А у другого края вагона туристы играли в «третьего лишнего», руководила игрой и подбадривала участников этого действа Марина.
— Так, так, товарищи, проворней, проворней. Вот так, молодцы! Лови его, лови!
Сложив руки на груди, в сторонке от широкого круга играющих стоял Сергей Иванович. Неожиданно к нему подскочила Марина.
— А вы почему не играете? — спросила она.
— Да так как-то… — неуверенно произнёс Селезнёв.
— А где ваша улыбка? Где весёлое настроение? Вы о чём задумались?
— Да так…
— Забудьте и дом, и работу, и производственный план.
— Да как забыть-то?
— А вот так. — Марина решительно взяла Селезнёва за руку. — Немедленно вставайте в круг. Вспомните молодость. И — улыбка, улыбка прежде всего.
Марина поставила Иваныча позади какой-то женщины. Колька видел всё это, но подойти не решился. Он заметил вдруг, как к соседнему вагону подошёл мужчина, в руках которого Колька увидел бутылки с пивом. Колька подбежал к нему.
— Где брал?
— А вон там, в ларьке, — махнул рукой турист, — у третьего вагона.
Колька быстро вернулся и остановился рядом с Селезнёвым.
— Иваныч, — заговорщически тихо произнёс Колька, — там пиво дают.
И он быстро пошёл вдоль вагонов.
В этот момент один из играющих подбежал и встал впереди женщины, за которой стоял Селезнёв, и Сергей Иваныч оказался «третьим лишним».
Он тут же побежал, но не по кругу, а бросился за Колькой. Игра остановилась.
— Товарищ! Эй, товарищ! Куда вы?! — закричали играющие.
Но «товарищ» их уже не слышал. Он не по возрасту резво кинулся догонять Кольку.
…Когда поезд двинулся дальше, друзья сидели в своеё купе. Рожков молча смотрел в окно. Колька и Сергей Иваныч пили долгожданное пиво, а Роберт читал книгу. Всё было так же, как и вчера: и днём, и вечером, и ночью. Правда вновь за окнами поезда сменился пейзаж. Слева по ходу поезда всё так же простиралась степь, но справа стали видны горы. Поезд шёл по предгорью Кавказа. Посадки акаций и пирамидальных тополей мелькали вместе с белыми домиками станций.
А однажды утром друзья, в который уже раз были поражены новыми видами из окна: поезд шёл меж горами и морем. И на привычный вопрос Сергея Иваныча как всегда читающий книгу Роберт ответил:
