— Bien, — сказал он, — Voilá le code[5].
Он встал и сдержанно протянул здоровую руку Яше Джонсу. Яша Джонс её пожал.
— Sans cette confirmation, — сказал он сухо, бесстрастно. — Çа n'aurait été drôle pour personne[6].
Другой француз, тот, чьё лицо потом появилось в газете Лос-Анджелеса, не сразу улыбнулся и сказал:
— Bon, et bien, maintenant on peut desserrer les fesses[7].
— Moi, — засмеялся Яша Джонс, — c'est moi qui peut desserrer les fesses[8].
— Et vous êtes de L'OSS? — осведомился тот, другой, деловито. — Affecté au «MI-SIX»[9].
— L'OSS — je ne comprend point — весело сказал Яша Джонс, чувствуя лёгкое головокружение, сознавая, что пошутил глупо. — Moi — je suis Monsieur Duval[10].
— Monsieur Duval? — раздумчиво сказал тот, что помоложе, разглядывая его и слегка улыбаясь. — Pas mal[11].
И Яша Джонс, сидя в той маленькой комнате, оглядел свою тёмную, поношенную, но приличную одежду, которая всеми своими дотошно продуманными деталями должна была способствовать его успеху, изображать старательного благопристойного petit fonctionnaire, petit avocat, pharmacien du village[12]. Он потрогал свой до безупречности убогий пиджак. Сейчас ему казалось, что это и вправду его пиджак.
— Depuis toujours j'ai eu la plus grande admiration pour Monsieur Duval. Toujours — c'est à dire depuis la premiére fois que j'ai fait sa connaissance — à l'ecole dans mon livre de lecture. C'était à Chicago[13].
— Vous étiez un bon élève, — сказал француз. — A Chicago[14].
— И в Париже, — добавил Яша Джонс и засмеялся. — В лицее. Три года.
Хмурый человек на скамье у стены в грязном комбинезоне механика, тот, кто привёл мсье Дюваля в эту комнату, вдруг выпрямился и сделал первый глоток из стакана, который сжимал в кулаке. И тут же сплюнул на пол.
Человек, чьё лицо — теперь уже лицо покойника — через столько лет посмотрело на него со страницы газеты Лос-Анджелеса, обернулся к тому, кто не стал пить вино.
— Mais non, mon ami, — сказал он спокойно и ухмыльнулся, — buvez. Il n'est pas fameux, mais que voulez-vous у faire[15].
Шестнадцать лет спустя, в январе прошлого года, подпись под фотографией в лос-анджелесской газете гласила:
Лауреат Нобелевской премии погиб в автомобильной катастрофе.
Вот там было дерево.
Видит Бог, на этот раз газета была права. Причиной всегда бывает дерево. Всегда бывает вспышка огня. Всегда раздаётся крик. Но так никогда и не узнаешь, что кричали.
Никогда не узнаешь, кричали до или после вспышки огня.
