Смирно! — пискнула Клава, когда генерал-лейтенант Поленов рывком открыл дверь нашей яалаты.
Эх ты, курносая! — упрекнул он Клаву густым басом.— Устава не знаешь? Это же раненые — понимать надо... — Он дружески поздоровался со всеми ранеными разом, поблагодарил за то, что честно воевали, пожелал быстрого выздоровления и спросил, есть ли жалобы.
И вдруг моя занавеска на проволоке — «вжик»! Я даже глаза закрыла. Эх, мать честная, надо было спрятаться куда-нибудь...
— Эта? — спросил командарм не знаю кого и начал меня тормошить:—Спишь, Анка-пулеметчица? Ну, здравствуй. А я-то думал, и впрямь богатырша... Впрочем, не в этом дело. Мал золотник... Как самочувствие? Что ж молчишь? Испугалась? — Он рассмеялся. — Я, дочка, пока еще не кусаюсь. Ну да ладно. Поправляйся. Потом подумаем о твоей дальнейшей судьбе.
Надо было, наверное, что-то сказать, поблагодарить высокое начальство, а у меня и язык к гортани прилип. Нет уж, спасибочки. Знаю я генеральские заботы... Опять в тыл? Как бы не так.
В эту ночь мне было не до сна. Гм... «Здравствуй, Анка-пулеметчица!..» А что, если и в самом деле!.. Ах, черт бы побрал мои семнадцать лет!..
Забылась я только под утро. И опять одно и то же...
...Все грохочет и воет. Черный дым разъедает глаза. И нахрапом лезут пьяные «психи»... И руки намертво прикипают к рукояткам пулемета. На весу немеют до самых плеч... И страшно так, как не было и наяву...
...Командир учебной пулеметной роты капитан Вунчиков вертит мою «мужскую» бумажку в обеих руках, глядит на меня с ехидным удивлением и говорит своему заместителю:
— Наш Широков отчебучил: девку парнем завербовал! __
Я не стерпела:
Выбирайте выражения, товарищ капитан! Что значит «завербовал», и какая я вам девка?
А кто ж ты? Парень, что ли? Надела солдатское галифе, так, думаешь, и мужчина? Да и не в том дело, что женщина, хотя мы вашего брата и в принципе и по приказу не принимаем. А тебя и тем более: погляди на свою комплекцию — двухпудовый пулеметный станок на тебя как взвалишь?
— Обязательно станок? А тело пулемета или, скажем, щит — нельзя? Они же легче!
Тут вмешался молчавший доселе замкомроты. Он сказал, иронически усмехаясь:
— До свиданья, милое создание, и привет тому юмористу, который тебя сюда прислал. А нам некогда — надо делом заниматься.
Вот тут-то меня и осенило.
Командарм Поленов!.. Нет уж, дорогие товарищи, что решено — то решено. Чапаев никогда не отступал. И я решилась не моргнув глазом.
— Хорошо,— соглашаюсь покорно. — Я передам привет юмористу — генералу Поленову. Это он меня сюда направил.
