Майор Иванов - Валентина Васильевна Чудакова

Валентина Васильевна Чудакова

Майор Иванов

По сторонам прифронтовой дороги на тонких ножках стоят большие фанерные щиты. На щитах броские буквы: "Вниманию наземных войск! Начинается Сенно-Оршанский партизанский край. С дороги не сходить: мины! Майор Иванов".

Все идут, и я шагаю по обочине дороги. Возвращаясь из госпиталя, как Вася Теркин, догоняю "свой полк стрелковый, роту первую свою".

Впереди в тускло-свинцовом небе тяжело и непрерывно ворочаются артиллерийские громы. Дорога идет через партизанский лес: мокрый, угрюмый, почти непроходимый.

И вдруг дороги не стало. Поперек лесной завал. Перед завалом широкая канава. В канаве хлопочут солдаты с погонами саперов: разминируют. Техника тормозит на правой стороне дороги. Выстраиваются гуськом машины с продовольствием, пушки, пароконные фуры с боеприпасами, порожние лобастые санитарные автобусы. А нас, пешеходов-одиночек, глазастая регулировщица направляет в обход: влево, через лес по тропинке. Встала я в затылок впереди идущему, позади меня тоже кто-то пристроился. Идем. Тропинка узкая, скользкая, корневистая, как рубчатая бельевая каталка, - того и гляди, нос расквасишь. Неуютно: под ногами мокрая снежная каша, с неба нудный дождь пополам со снегом. Одним словом, ноябрь.

И через каждые три дерева транспаранты, но только уже маленькие: "С тропинки ни шагу! Мины! Майор Иванов. Мины!!!".

Ползем, как улитки. Задние подгоняют: "Шире шаг!" Возмущаются: "Что за безобразие!" Но ничего не меняется. Все так же плетемся - нога за ногу.

Наконец с головы: "Передай дальше! Впереди контрольный сапер". Все ясно. Это он нас ведет. На всякий случай еще раз тропинку миноискателем прощупывает.

У меня насквозь промокли ноги. Стали зубы постукивать - ну прямо невтерпеж! Надо срочно переобуться. Выхватила я из полевой сумки запасные портянки. А как переобуваться стоя? Сесть? Но ведь майор Иванов не велит: мины!

Вот тут-то я почти со злорадством и подумала: "А и чудак же вы, товарищ майор Иванов: уж так-таки они везде и понатыканы!.. А вот под этой кочкой мины нет". Облюбовала я себе ближайшую мшистую кочку справа. Красивая такая. Точь-в-точь бархатная диванная подушка с серебряной вышивкой. Уселась.

И вдруг!.. Предательская кочка подо мною шевельнулась раз, другой, что-то в ней вроде бы щелкнуло, что-то легонько меня снизу клюнуло. И все. Ни шороха, ни звука. Сознание пронзила мысль: "Мина! Немецкая шпринген-мина! Мина-лягуха!.." Я мигом вспомнила: она рвется не в земле, а над землей. Такая мина сидит в земле, опустив усики-проволочки, невидимые в траве, и жертву свою подкарауливает. И когда нечаянно носок офицерского сапога или солдатского ботинка заденет усик, мина-лягуха из земли выпрыгивает и рвется в воздухе, рассыпая во все стороны осколки-картечины. Стало быть, пока я на ней сижу, она не должна взорваться, так как ей надо сперва выпрыгнуть. А вдруг рванет подо мной?.. Ну что ж! Фронтовой закон известен: помирай, так уж один.