А если чуть поправить фару? Вот так! Теперь сбоку виден след сеялки. Держаться от него на одном расстоянии — и порядок.
Так легче. Можно даже немного прибавить газ.
Конец гона. Здесь разворачиваться. Нет, лучше пусть Пётр! По прямой ещё ничего, а на развороте запутаешься…
— Эй! — крикнул Юра в темноту.
— Бегу! — отозвался Пётр и почти сразу же появился в кабине. — Что не развернул, пацан?
— Если бы днём…
— Посмотри, как я. Потом сам попробуешь.
Развернулись, стали. Маруся вылез из своего ящика. «Ага! — удовлетворённо отметил Юра. — Трясётся спросонок, как лист на осеннем ветру». Тут и машина с семенами подошла.
Заправили ящики доверху.
— На сегодня всё, — сказал Пётр заправщикам. — Больше не приезжайте… Экипаж, по местам!
Тронулись рывком, даже зерно посыпалось. Отъехали метров десять — стали. Опять трактор рванул — опять стали. Снова… Что-то не ладится.
Юра побежал к трактористу:
— Что случилось?
Пётр сердитый, злой:
— У себя спроси. Натворил со сцеплением.
— Я?.. — растерялся Юра.
— Работал трактор, как новенький, а теперь… То буксует, то рвёт… Вот, пожалуйста, опять… Эх ты, горе-тракторист!
Юра стоит красный. Как же так? Ведь он в самом деле ничего не сделал. Трактор шёл отлично, вплоть до самого разворота.
— Исправить нельзя?
— Исправишь тут, в темноте… — Пётр с досадой стукнул кулаком по сиденью. — Эх, не надо было давать! Сам виноват, дурья башка… Ну что теперь? Отцепим сеялки, без них кое-как к стану дотащимся. Утром летучка придёт — может, направят к вечеру.
Как неладно получилось! По его вине трактор простоит целый день. А позору! Ребята узнают…
— Что приуныл, пацан? Не бойся, никому не скажу, будь спок… Иди, отцепляй сеялки.
— И Марусе? — едва слышно произнёс Юра.
— Сказано — никому…
…Доплелись на трясущемся тракторе до полевого стана. Легли на полки в пустом вагончике. Тепло, можно спать.
Можно, если бы не…
Как же так, как же? Юра мысленно проверяет каждое своё движение. Выжал муфту сцепления. Включил скорость… Легко, очень легко шло. Легче, чем на учебном. Ни разу не заело.
— Спишь, пацан? — Это Пётр спросил.
— Нет.
— Ты спи!
Через минуту Маруся:
— Спишь?
А ему-то какое дело? Спал бы лучше сам, не спрашивал бы.
Неожиданно Маруся соскочил с полки:
— Ох, мать честная, термос там оставил. Сопрут… Пойду!
Сапоги громко затопали к выходу.
— И я с тобой, — поднялся Пётр. — Всё равно не спится. А ты давай спи, пацан! Спи, спи, не думай ни о чём. Всё будет в порядке.
Проходя мимо Юры, он заговорщицки тронул его грубой, очерствевшей, остро пахнущей маслом рукой: мол, сам знаешь, почему с ним иду. Теперь он у меня не постреляет, будь спок!
