Дети блокады - Михаил Павлович Сухачёв

© Сухачев М. П., 1989

© Сухачев М. П., изменения, 2012

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Желание написать книгу о детях блокадного Ленинграда возникло не вдруг. Занимаясь литературными разработками по темам, не связанным с Великой Отечественной войной, я следил за тем, как раскрывается в документально-художественной литературе правда о войне в целом и о блокадном Ленинграде в частности. О блокаде города на Неве писали много: и те, кто в нем тогда жил и работал, и те, кто в нем жил и не работал, и даже те, кто в нем никогда и не был. Но героями этих произведений были взрослые. О моем поколении упоминалось вскользь с налетом жалости к детям.

Самого меня написать о детях блокады сдерживал тот факт, что надо восстанавливать в памяти то пространство и время, от которого в моем сознании остался глубокий след – от потери родных и близких, от мук, обусловленных непреходящим чувством голода, которое не поддается привыканию и, как оказалось, страшнее, чем артобстрелы и бомбежки.

Я долго ждал, когда же наконец расскажут о детях, которые по хлебным карточкам были приравнены к нахлебникам возле скудного стола блокированного города, но которые, обуреваемые желанием помочь взрослым оборонять город, строили баррикады, сбрасывали «зажигалки», выслеживали вражеских сигнальщиков, проверяли светомаскировку и даже работали на заводах, подставляя под ноги ящики, чтобы дотянуться до станка.

В литературе о блокадном Ленинграде почти не писали об отрядах ребят, организованных в системе местной противовоздушной обороны, помогавших сандружинницам откапывать людей в разрушенных домах, оказывать медицинскую помощь раненым.

Да, я из города, который фашисты охватили обручами и закрыли на них замки, чтобы, как они говорили, не проскочила мышь ни туда, ни обратно (она и не могла проскочить, потому что все мыши были съедены). Нас, детей, в этом кольце осталось более 400 тысяч. Я из того времени, о котором поэт Юрий Воронов, также переживший в 12 лет блокаду Ленинграда, сказал: «Нам в сорок третьем выдали медали и только в сорок пятом – паспорта». В книге «Дети блокады» я рассказал о ребятах, которые воспринимали окружающий мир таким, каким он был, не хлюпиков, не ноющих, не изводящих взрослых просьбами о хлебе.