Трактор снизил скорость. Разворачивается… Юра вернулся к себе на сеялку. А мысли всё вертятся вокруг ружья. Зачем Марусе ружьё? Охотничий сезон закрыт, дичь бить запрещается.
Впереди, в лучах фар, — человек. Руку поднял. Он, Маруся.
Трактор остановился.
— Перекур! — крикнул Пётр. — Давай сюда, пацан!
Они собрались возле трактора, присели на корточки с подветренной стороны. Здесь хорошо, от мотора несёт теплом.
Пётр распечатал пачку папирос.
— Ого, ленинградский «Беломор»! — Маруся торопливо проглотил ещё не разжёванное зерно, протянул к пачке короткие толстые пальцы. — Их даже в городе не всегда достанешь. В прошлом году ехать сюда на уборку — одни «гвоздики» в магазинах. Нынче тоже.
— Брось ты! Скажи — жадничаешь. — Пётр то ли шутил, то ли говорил всерьёз — не поймёшь.
Маруся был здесь на уборочной? Юра почему-то сразу вспомнил про лебедей.
— Вы в городе кем? — спросил он.
— По медицинской части, — ответил за Марусю Пётр и ухмыльнулся почему-то.
Юра удивился:
— Доктор?
Пётр рассмеялся. Маруся покосился на него, буркнул торопливо:
— На складе аптечном. — И поспешил сменить тему: — Ты что, не куришь, пацан?
— Нет.
— Вот правильно… — Пётр затянулся. Огонёк папиросы вспыхнул, на секунду осветил нижнюю часть его скуластого лица. — Одобряю! Я бы мог — тоже бросил. Сплошной расход.
— А тебе как — с выработки или подённо? — поинтересовался Маруся.
— Как всем. За питание только высчитывают.
— Вот придумали! Пацан ещё — и как всем.
— Так их же теперь к жизни приближают. А жизнь — это гроши да харчи хороши, — снова ухмыльнулся Пётр. — Тебя на кого учат?
— На тракториста.
— Ого! И водить дают?
— А как же! Такой же, «ДТ-54». — Юра хлопнул ладонью по горячему капоту. — У меня уже полтора часа на личном счету.
— Хочешь поводить?
Чёрт возьми, Гришка завтра лопнет от зависти! Самостоятельно водить трактор на севе! Да ещё ночью.
— Отчего же, — сдержанно произнёс он.
Красная точка описала большой полукруг и исчезла в темноте — Пётр щелчком послал от себя недокуренную папиросу.
— Залезай в кабину! Маруся, на место!
— Дай докурить, — проворчал тот.
— На сеялке докуришь…
Юра, волнуясь, сел на место тракториста. Это же не учебный полигон — поле. Осторожно включил скорость, взялся за рычаги.
— Газу больше… Больше, ещё больше, не трусь. Я же вот он, рядом.
Трактор, дрожа и покачиваясь, ползёт по пашне. Юра напряжённо вглядывается через запылённое ветровое стекло. Тусклая фара с трудом отвоёвывает у темноты небольшое пространство впереди трактора.
