Стало темно. Тракторист зажёг фары. Хорошо ещё, что у него задняя есть. Хоть что-то видать.
Кончился гон. Трактор развернул сеялки и остановился. Пётр выпрыгнул из кабины, пошёл, проваливаясь по щиколотку в рыхлой земле, к сеяльщикам.
— Как, ребята?
— Порядок! — бодро ответил Юра.
— Что стал? — У Маруси рот набит зерном — оно не протравленное, можно жевать.
— Семена везут со станции. Заправимся — и дальше.
Вдалеке, по невидимой дороге, плыли, протыкая тьму, два тоненьких лучика света.
Автомашина подъехала, развернулась задним бортом, натужно визжа. Заправщицы, укутанные платками по самые глаза, плицами быстро набросали полные ящики семян.
— Это кому? Воронам? — Пётр подобрал с земли щепотку просыпанных зёрен. — Разбазариваете народное добро. А как не хватит — на сеяльщиков сваливаете…
Ночь захлестнула последние отблески заката. Теперь уже совсем ничего не видно, только трактор впереди. И звёзды на совершенно чёрном небе. Юра запрокинул голову. Кажется, они совсем близко. Метров двести — триста.
Холодно как! Ветер пронизывает насквозь. Налетает, как разбойник.
Юра спрыгнул с подножки и побежал по пашне. Трудно, ноги утопают. Зато побегаешь минут пять — с полчаса на сеялке можно терпеть.
Вот с соседней сеялки и Маруся спрыгнул. Тоже доняло, несмотря на жир.
А трактор прибавил ходу. Ну, теперь ему не догнать. Придётся ждать здесь, пока агрегат не вернётся.
А на сеялке у него там всё в порядке?
Юра перебрался на соседнюю сеялку, проверил зерно в ящике, сошники. Хотел обратно к себе, да задел за что-то ногой, чуть не упал.
Что там у него? Нагнулся, пошарил руками.
Ружьё! Охотничье ружьё! Даже место специальное для него устроено. Планочки прибиты, вроде как ящик. И гвоздь для ремня.
Проверил — заряжено. А дуло смотрит как раз в сторону Юриной сеялки. Нет уж, спасибо! Тряска такая, зацепит спусковым крючком за какой-нибудь болт или гвоздь. Или Маруся заденет ногой в темноте, как он сейчас, — и пальнёт дробью.
Юра снял ружьё с гвоздя, повернул дулом в другую сторону. Не получилось. Приклад не влезает, отверстие в планке маленькое — только для дула.
Тогда надо разрядить и положить, как лежало. Да, так спокойней, а то будешь всё время думать.
Юра переломил ствол — дело знакомое: отец брал его с малых лет на охоту. И ружьё такое же — одностволка системы Казанского. Вытащил дробовой патрон, сунул себе в карман. Марусе он ничего не скажет — разорётся ещё на всю степь. Утром, на пересменке, улучит момент и вгонит патрон обратно — всего-то дел!
