— А ты блином масляным в рот не лезь! — раздраженно оборвал его Василь. — Забыл что ли, как сам за голову хватался: «Петрик спятил! Написать около двухсот писем, чтобы разыскать родителей какой-то девушки Раи, которая потеряла их в войну!»
— Да, тогда я таки думал так, — не стал отпираться Иосиф. — Но раз поиски принесли людям радость и Рая все же нашла своих родителей, мне самому даже совестно за те слова. Петрик это знает, я ему говорил.
— Тогда вспомни историю с директором универмага! Что ты сказал, когда стая жуликов выслеживала Петра, чтобы учинить над ним расправу?
— А чья взяла? Они таки да получили по заслугам. И Петрик про это здорово написал! Это получилось знаменито, когда стена в ванной комнате у этого мошенника-директора оказалась пустотелой, а на кафельный пол из тайника посыпались золото, бриллианты и двенадцать сберкнижек! Выкрутиться жулику не удалось, и он вынужден был признаться, как под вывеской универмага нахапал полтора миллиончика: обмер, пересортица, «левая» продукция…
— Он мне рассказывает, — с досадой прерывает Василь. — Может, не я как тень ходил за Петром после того письма, где ему угрожали какие-то там «коллеги» этого директора?
— Никто тебя не просил, — сдержанно проронил Петро. У него было нехорошо на душе. Да, он понимал, ценил в друге детства чувство товарищества, бескорыстной заботы, но почему, почему Василь может мириться с нравственной грязью? Не станет ли эта его черта характера причиной разрыва их многолетней дружбы?..
— Вот брошу все и уеду! — в порыве нового волнения почти крикнул Василь.
— Хватит тебе, Василько, — беззлобно ударил его по спине Иосиф, чувствуя, что перепалка опять может кончиться ссорой друзей. — Не жалей, брат, спины — будут трудодни! Пошли на подачу. Будешь потрошить снопы, и злость пройдет. Ну, айда, а то вечереть начнет.
Погоди, я еще не все ему сказал. Можно подумать, он тут лично ответственный за все.
— Да, ответственный!
— И опять уже нажил себе кучу неприятностей, — тяжело выдохнул Василь.
— У меня совесть не глухонемая. Понял? По-твоему, ничего страшного в том, что Лоза кричит на людей, точно на скотину? Что запугал всех? Что он всегда пьян? Хоть раз ты видел, чтобы этот председатель поговорил, посоветовался с колхозниками? Нет. Плюет он на их заботы и тревоги! Только один товарищ Черемош осмелился ему в глаза сказать: «Ты у нас, Лоза, хитер: с чужого воза берешь, а в свой кладешь!»
— Между ними старинная вражда, — отмахнулся Василь, — все село про это знает.
