— С каких пор моя девочка интересуется медициной? — поморщился Димарский.
— А знаешь, Игорь, я бы хотела быть врачом, — смущаясь, не очень уверенно проговорила Мелана. — Ведь мне еще не поздно поступить в институт, правда?
Димарский справился с душившим его смехом и ответил:
— И тебе не будет отвратительно копаться во внутренностях людей? Нет, ты рождена быть моей Саскией.
Было общеизвестно, что Димарский жизнелюб, человек с широкой, щедрой натурой. Вечерами у него собирались «на огонек». Стол был уставлен винами и дорогими закусками. В доме художника гости забывали, что это трудные послевоенные годы.
А когда Мелана с мужем оставались одни, она, распахнув настежь балконную дверь и собирая со стола, жаловалась:
— Накурили до одури, голова болит. И снова возись с грязной посудой. И зачем мы так роскошествуем?
— Дитя мое, Димарский не авантюрист, не темный делец. Он — труженик. Что заработал, то и тратит. Кто может меня упрекнуть?
«Я, я! — хотелось Мелане крикнуть в ответ. — То, что ты швыряешь за один вечер, моей матери и сыну хватило бы на целый месяц!»
— Помни, девочка, это нужные люди!
— Зачем они нужны? Из-за них ты поздно ложишься. Можно подумать, что они пишут за тебя картины.
— Не за меня, а на меня, — пытался острить охмелевший художник. — И не картины, а рецензии. Так-то, одна рука в ладошки не бьет!
— А для чего это? Люди и без них видят, что ты хороший художник. Знаешь… у твоих приятелей нет совести!
— Ах, малышка, что ты понимаешь! — целовал ее Димарский. — Совесть — наибольший враг всякого, кто хочет быстро добиться успеха.
Мелана ждала ребенка. Ее пугало, что это будет незаконорожденное дитя, раз они с художником живут «на веру», и то, что представительный, всегда элегантно одетый, на людях чрезвычайно корректный, Димарский дома стал груб и деспотичен. Он весь как бы выворачивался наизнанку, когда Мелана робко упоминала о том, что нужно послать матери деньги. Он непререкаемо заявлял: о ребенке позаботится отец. Даже судом не могут Мелану заставить платить алименты, с нее по закону взятки гладки! Она сама на иждивении Димарского.
Мелана пыталась доказывать, что Алексей не так знаменит, как Димарский, что он не получает таких гонораров.
С этого и началось.
Рождение дочки, Маринки, ничего не изменило, если не считать того, что теперь Димарский дома почти не работал.
Однажды, опаздывая на киностудию, куда его пригласили, Димарский из коридора сердито спросил Мелану, почему она взяла у него из кармана деньги.
