Глава четырнадцатая. Это было в апреле…
Воздух, насыщенный запахами тёплой весенней земли, властно позвал мальчуганов из сырых подвальных жилищ, тёмного двора, к зазеленевшему, залитому солнцем склону Княжьей горы.
Вихрем вылетев на улицу вслед за Олесем и Васильком, Петрик очень удивился: никогда ещё по их улице не ходило вместе такое множество людей. По истрёпанной одежде, грустным, уставшим, измождённым лицам сразу можно было определить: это безработные.
Неожиданно в этой сдержанно переговаривающейся массе Петрик увидел своего друга.
— Франек! Франек!.. — радостно прокричал он.
Схватив за руки Олеся и Василька, Петрик протолкнулся к Франеку. И добрый, всегда такой приветливый Франек, о встрече с которым Петрик так долго мечтал, даже не улыбнулся в ответ на восторженное приветствие, словно не узнал Петрика. И пани Андрииха почему-то была вся в чёрном, безмолвная и строгая. Отец Франека тоже шёл рядом, худой, похожий на тень, поддерживая под руку жену. На этот раз, кажется, он был не пьян.
И вдруг Петрик заметил на заштопанном рукаве курточки Франека траурную полоску крепа, какую обычно надевают, когда умирает кто-нибудь из родных. Петриком овладело страшное беспокойство.
— У вас кто-то умер?
— Владека убили… Вчера на демонстрации полиция стреляла в безработных… — морщась и покусывая губы, сдавленным голосом проронил Франек. — Рабочие будут хоронить…
Слёзы душили Франека, мешая ему говорить.
Петрик задрожал, грудь сжало тоскливой, щемящей болью.
— Осторожно, люди, не напирайте! Тут дети! — послышался чей-то простуженный мужской голос. И от этого крика Петрик вздрогнул, словно его внезапно разбудили. Он молча пошёл рядом с Франеком, чья утрата была столь велика, что даже самые добрые слова Петрика не могли бы смягчить горе этого мальчика.
Олесю и Васильку было уже не до Княжьей горы. Подавленные несчастьем Франека, которого Петрик так возвеличил в их глазах, мальчуганы тоже шли в толпе, направляющейся в сторону Лычаковского кладбища.
Возле Дома анатомии Петрик и его друзья потеряли из вида Франека.
Худощавый большелобый студент с красной ленточкой на груди раздавал людям совершенно бесплатно красные ленточки на булавках.
— Прошу пана… дайте и нам по ленточке… — попросил Василько.
— Видишь, какая масса народа, а у меня ленточек всего-то сто пятьдесят штук.
— Пане… дайте, а? — на этот раз попросил Олесь.
