— Сколько тебе было лет?
— Четырнадцать.
Так много времени прошло, а она помнила все, как сейчас. Может, ей бы не было так больно, если бы она смогла попрощаться с родителями. Но дядя увез ее в Грецию, заявив, что на похоронах она только еще больше расстроится.
— Мне жаль, — искренне сказал он.
Калли повернулась и посмотрела ему в глаза.
Она думала, что он только посмеется над ее детскими страхами, но во взгляде его было только сочувствие.
— Спасибо.
Калли отвела взгляд. Наверное, она себе воображает эту глубокую связь между ними. Это все из-за того, что она так расклеилась.
— Надо было тебе сказать мне прежде, чем мы взошли на борт.
Она пожала плечами. Ей это даже в голову не пришло. Ее опыт подсказывал ей, что мужчины редко считались с такой мелочью, как женская нервозность. Да и откуда ей было знать, что она так отреагирует? Она думала, что справится с собой, но, видимо, сказалось напряжение последних дней. Требования, которые все время предъявлял к ней Дэймон, оживили в ней воспоминания о несчастливом замужестве, обо всех ее страданиях.
— Почему ты мне не сказала?
Она повернулась. Выражение лица у него было искреннее, но это ничего не значит.
Калли дрожащей рукой вытерла слезы. Как же она ненавидела себя сейчас за эту слабость!
— А зачем мне давать тебе еще одно оружие, которое ты сможешь использовать против меня?
У Дэймона дыхание перехватило. Она это серьезно!
Она, правда, думает, что он может пасть так низко? Использовать ее страх, ее горе, смерть родителей в своих собственных интересах? Одно дело — сыграть на ее желании не дать ему сойтись с ее кузиной, другое дело — влезать ей так глубоко в душу. Он слишком хорошо помнил, как сам потерял отца, с каким трудом пережили это его мать и сестры.
Дэймон жестко вел дела, но он был честным человеком.
То, что Калли была столь низкого о нем мнения, задело его гордость.
С какими мужчинами ей доводилось общаться в жизни, раз она могла такое подумать? Ее дядя был меркантильным эгоистом. А еще с кем? С мужем? С мужчинами, которых она знала, когда была замужем? Он вдруг разозлился, в нем проснулось желание ее защитить.
А еще он засомневался в ультиматуме, который он ей поставил, чтобы она пришла к нему в постель.
Хотя, логически рассуждая, он просто сыграл по ее правилам. Она получила то, что заслужила.
И все же его пробрала дрожь, подозрительно напоминающая чувство вины.
— Иди сюда. — Голос его прозвучал чуть резче, чем он сам того хотел.
