Один сапог вообще был разорван, вероятно, не смогла втиснуть свое квадратное копыто в узкую колодку. Починки он не подлежал однозначно, только на выброс, жаль сапоги последние. В чем теперь ходить? Вся зима впереди. Изуродованный сапожок лежал на полу, и над ним вилась, как тонкий дымок, аура черной зависти человека, который сознательно рвал изящную обувь, с силой натягивая на свои грязные ноги чужую вещь.
Защипало глаза. Но плакать нельзя. Покажешь свою слабость – «забьют». Только ленивый не пнет. Кое-как надев и перевязав веревкой сапожок, она дошла до общаги.
Уже вечерело. В комнате никого не было. Соседки были в ночную смену. Переодевшись, она присела на кровать. За окном сгущались сумерки зимнего короткого вечера. В доме напротив уютно зажигались огоньки в окнах. От этого становилось еще горше. Навалились тоска и чувство безысходности.
Шесть долгих лет непрестанной борьбы за выживание, за сохранение собственного достоинства в этой бесчеловечной обстановке хамства, унижения и своего бесправия. Физически тяжелый труд, да еще учеба в институте и общественная работа, и все это для того, чтобы хоть как-то приблизить светлый миг освобождения, получения «вольной» – постоянной прописки.
Заплачено сполна, даже сверх меры, нервы уже не выдерживают. Несколько самых лучших лет жизни, самых молодых, самых благоуханных, самых волшебных и неповторимых, – и провести их в каторжных трудах и несусветных обидах!
«Лимитчик» – это «крепостной» человек. Его берут на работу на определенный завод временно, каждый год продлевая прописку. За это с ним могут делать все, что угодно. Поставить на любой участок, заставить работать без выходных, уволить и выкинуть на улицу. У него же нет никакого права, только уволиться и уехать из Москвы.
И еще морально тяжело. Издевались, особенно «москвички», которые работали на заводе. Узколобые и обозленные на судьбу люди. Мстили за свои несбывшиеся мечты. Потому, что «лимитчики» были еще молодыми, чистыми и «пахали» ради своего будущего.
Тяжелый труд – хлеб печь. Непрерывное производство. Круглые сутки, в три смены. На заводе высокий процент травматизма, особенно в ночные смены, – девчонкам отрывало пальцы и Руки.
Правда, был еще один выход из этого «ада» – замужество. И девочки выходили замуж за горьких пьяниц или садистов. Меняли один ад на другой.
Есть, что вспомнить за эти шесть лет жизни, определенный срок, который ты обязан отработать, чтобы можно было начинать просить постоянную прописку. Все на усмотрение администрации. Прописывали тебя на «койко-место». Значит, уйти с работы и из общежития возможно, лишь получив свою жилплощадь. Заколдованный круг. Вечное рабство. Некоторые так и «каторжанят» там до сих пор – крылья пообломали. А общага превратилась в тесную коммуналку.
