Поверьте, я не шучу. Когда впервые сталкиваешься с этим веществом, то бишь с этими тварями, ощущение такое, будто с тебя живьем сдирают кожу. А видок у них такой, что глаза леденеют от ужаса.
Один из бесов почуял, что я стою за дверью. Он медленно повернулся, безразлично взглянул на меня и вновь переключился на Антонию.
Лица у бесов какие-то недоделанные, словно кто-то из младших демиургов вылепил их вчерне, как первый прототип будущего Творения. Но хотя их черты несколько размыты, демонов легко отличить друг от друга, как и уловить выражение их лиц. Например, сейчас все они выглядели так, будто ждут не дождутся какого-нибудь изъяна в рассуждениях Антонии, неточной фразы, секундной душевной слабости, бреши. Они боялись ее. Не смели к ней приблизиться. Им казалось, что она испускает лучи негасимого света, и это их завораживало.
Когда видишь бесов самих по себе, отдельно от людей, больше всего сбивает с толку их пассивность. Вечно кажется, что они выжидают. Дожидаются удобного случая.
Антония, как и тот бес, тоже заметила, что я стою за порогом. Оглянулась через плечо, улыбнулась и показала мне три пальца — мол, закругляюсь, еще несколько минут. Она подвела итоги, после чего все встали и начали по очереди обниматься друг с другом. По-моему, у них это называется поддержкой. Я обратил внимание, что одна женщина при этом едва не опрокинула стул, но стоявший за ней бес вытянул руку — конечность? лапу? копыто? — и удержал его. Однако все бесы пятились на шаг назад, когда Антония приближалась, чтобы обнять их хозяев.
Завораживающее зрелище, доложу я вам.
Антония с сияющей улыбкой вышла из гостиной, оставив группу за дверью (впрочем, пациенты и не спешили перебираться из тепла на холодную улицу). Она чмокнула меня в щеку, взяла за руку и повела в свой кабинет — крохотный чуланчик с телефоном и компьютером. Поставила на конфорку чайник, взяла две кружки и бросила в них по пакетику чая.
— Я знаю, — сказала она, все так же сияя.
— Откуда?
— Уильям! Да у тебя на лице все написано.
— Ничего подобного, — возразил я. — Оно у меня абсолютно невозмутимое.
— Тот, чье лицо не лучится светом, никогда не станет звездой.
— Ну почему ты постоянно донимаешь меня цитатами из Уильяма Блейка?
Антония наклонилась и двумя пальцами схватила меня за коленку:
— Ах ты, умничка! Умничка ты моя!
— Так, всё! Хватит! Я ведь даже не показал тебе чек.
— Да и незачем. Дай-ка я тебя поцелую.
Она грациозно изогнулась и села ко мне на колени. Потом сплела руки на моем затылке и пылко поцеловала меня в губы. В смысле, по-настоящему. Взасос. И целовала, пока не открылась дверь и не вошла ее сотрудница.
