Прошло недели три. За это время я все-таки поймал одну пулю в ногу на три миллиметра под кожу и ходил к фельдшеру, узнал его ужасный крючок. А в остальном тир наш работал бойко, доходы росли.
Прервалось все это самым неожиданным образом — однажды утром, еще до открытия тира, к нам в балаган пришли два милиционера, один русский, с револьвером на боку, а второй узбек, с винтовкой.
— Здравствуйте вам, — сказал русский. — Хозяин кто будет?
— Я хозяин. — Григорий Федотович выступил вперед. — Вы насчет мишеней? Так ведь ничего особенного, гражданин начальник. Вот если бы я похабные карточки показывал в стереоскоп, как другие на ярмарке, тогда понятно. А то мишени жестяные…
— Какие там еще мишени, — ответил милиционер. — Мы по другому делу. Значит, вы хозяин. Ваша Фио как будет?
— Что такое? — не понял Григорий Федотович.
— Фио. Ну Фамилия, имя, отчество. Что? Ксенофонтов Григорий Федотович… А может, другая Фио? — Медленная усмешка потянула толстые губы милиционера. — К примеру, Павлов Иван Максимович.
Никогда я не видел, чтобы человек в одну секунду так изменился. Григорий Федотович (или Иван Максимович — теперь я не знал, как его называть) мутно пожелтел и долго молчал, без кровинки в лице. Выжидательно молчал и милиционер.
— Что ж, — сказал наконец Григорий Федотович. — Ваша взяла. Пойдем…
У выхода из балагана он обернулся ко мне.
— Ты здесь поглядывай. Про записку, что я тебе приказывал, не забудь.
— Про какую записку? — строго спросил милиционер.
— Да это, чтобы число выстреленных патрончиков записывать, — выручил я хозяина.
— Это можно, — сказал милиционер. — Валяй, записывай!
И они ушли — Григорий Федотович в середине, заложив руки за спину, один милиционер впереди, второй, с винтовкой наперевес, позади.
Арестовали… За что, за какое преступление? Но Григорий Федотович ждал этого ареста, поэтому и был так хмур, тревожен, молчалив со мною. Поэтому и сказал мне о коробке с деньгами, о записке в ней. Тут я сообразил — обыска ведь не было, могут вернуться, обыскать балаган! Я схватил лопату, быстро выкопал коробку, достал деньги, записку. Пересчитал — тысяча сто тридцать восемь рублей крупными бумажками по три, пять и десять червонцев. В записке содержалась просьба передать деньги Павловой Галине Михайловне, город Бузулук, Советская улица, дом 19. Значит, правильно, на самом деле он Павлов, а не Ксенофонтов. Женат и скрылся из Бузулука. Что он мог натворить в Бузулуке?
Я закопал пустую коробку обратно в яму, притоптал землю, запер балаган, положил ключ в условленное место, известное только нам двоим, и ушел с чужими деньгами в кармане.
