— И не учился все эти годы?
— А когда было?! Что знал — перезабыл.
Они дошли до кинотеатра. Иван оставил Ларису в сторонке от толчеи, около рекламного шита, сам встал в очередь. И почти тут же за спиной услышал знакомый голос Дурнова:
— Кино решил поглядеть, Цыганок? Или в одиночку работать вышел? Рискованно одному-то! Возьми на отначку.
— В кино иду. Не один я. Ты чего здесь околачиваешься?
— Да так, на публику гляжу, — неопределенно ответил Дурнов. — А с кем ты, Ваня?
— Сказал, не один!
— Познакомь… Может, у нее подружка найдется? Так и я не прочь кину посмотреть. Хе-ха!..
Иван оглянулся. Дурнов стоял в своем смешном гремучем плаще, щерил зубы в улыбке, подмигнул заговорщицки, встретившись взглядом с Одинцовым:
— Ты не бойся, на один сеанс у меня денег хватит, а?!
— Отвали, Мокруха! У нее нет подруги для тебя. — Иван оглядел приятеля с головы до ног. — Ты, смотри, не вздумай подойти! Понял?
Сзади Дурнова росла очередь, он продолжал стоять.
— Ты за мной не шейся, — на скулах у Ивана недобро задвигались желваки.
— А что будет? — вызывающе уточнил Дурнов.
— Ничего… Я тебя предупредил.
Мокруха рассмеялся недобро:
— Вот, читай, что на стене написано: «Кино — самое массовое из всех видов искусств». На ресторан у меня грошей нет… Может, поделишься?!
— У меня тоже нет.
Очередь подвигалась к кассе. Одинцов с тревогой думал, что Дурнов может не уйти, купит билет и подойдет к нему и Ларисе в фойе, а то и окажется рядом в зале. А вдруг он узнает в Ларисе ту, из магазина? Иван с угрозой повторил просьбу:
— Мы не знакомы, понял? Не подходи, ладно?
— Ладно, — пообещал Дурнов.
Он сдержал обещание. Иван с Ларисой разглядывали фотографии киноартистов. Дурнов раз и другой пристраивался рядом, но ничем не выдал, что знаком с Одинцовым. «Решил на нервах поиграть, собачий сын!» — догадался Иван. Настроение у него было испорчено. Это заметила Лариса.
— Вы какой-то не такой, Ваня. Что-нибудь случилось?
— Нет, все в порядке.
Когда в зале погас свет и начался фильм, Иван осторожно и робко взял руку Ларисы. Она не отняла ее. Иван смотрел на экран, перебирал мягкие пальцы, с волнением ощущал теплоту гладкой кожи ладони. Раз или два она забирала руку, чтобы поправить прическу и закрыть полами пальто колени. Потом рука сама находила широкую горячую ладонь и доверчиво пряталась в ней. Он исподтишка глядел на ее профиль, освещенный экраном, и был счастлив, как никогда ни с одной женщиной прежде. Рядом с Ларисой он чувствовал себя сильным и добрым. Она провела пальцами по его руке и рассмеялась.
