Он подобрал около арыка стручок и надкусил, как это делали пацаны. Подумал, что хорошо бы оказаться таким же мальцом, как один из этих. Иван бросил стручок в арык.
Затем услышал, как тихо хлопнула калитка, и по шагам догадался, что вышла она.
На Ларисе было старенькое пальто из серой мохнатой ткани, вытертой у карманов и на локтях, и коричневые туфли на резиновой подошве, а на голове — пестрая косынка, концы которой она завязала под подбородком. Он знал, что у Ларисы есть и цигейковая серая шубка, и модные сапожки, но на свидание к нему она их не надевала. Иван подозревал, что она нарочно одевается попроще только потому, что сам он ходил в черной стеганке, старом костюме и немодных ботинках, и был ей благодарен за то, что щадила его самолюбие.
Лариса догнала Ивана и просунула руку ему под локоть.
— Здравствуйте. Давно ждете, да?
— Нет. Куда пойдем? В кино!
— Пошли. Только билетов не достанем…
— Достанем, — сказал он уверенно. — Ленька не спит?
— Играет.
— Возьмите его погулять… Спать захочет — отведем…
Лариса как-то сразу насторожилась.
— Пусть дома сидит. Простудится, — сказала одно, а по резкому тону Иван понял, что не простуды она боялась. Тогда чего же? Скорее всего не хотела, чтобы чужой, не отец, нес мальчонку. Даже руку убрала из-под локтя и упрямо опустила голову.
— Где отец… ну, муж ваш?
— У меня нет мужа. И никакого отца у Алеши нет!
— Так не бывает, чтобы без отца. — И пожалел, что сказал.
Лариса остановилась, глядя в глаза, сказала:
— Алеша и все, что с ним связано, — не тема для бесед! Поняли?!
— Понял. — Он шел рядом, боялся взять ее под руку, молчал.
Лариса рассмеялась и вновь просунула ладошку под его локоть.
— Не сердитесь, Ваня. Есть вещи, которые касаются только меня одной. Ведь я вас не спрашиваю, есть ли у вас дети, жена? Захотите, сами расскажете. Я тоже расскажу сама, если сочту нужным. Вернее, обязана буду все рассказать однажды, и только одному-единственному.
— У меня, кроме матери-старушки, никого нет, — произнес Иван. — Отец умер, когда я пацаном был.
— Вы давно в нашем городе, Ваня?
— Месяц скоро…
— А откуда вы? Мама ведь не с вами…
— Работал в Сибири, на Дальнем Востоке. Лес валил, плоты гонял. На стройках был. А мать у меня далеко… В войну нас как эвакуировали в Сибирь, так там и остались. И отец туда приехал после госпиталя. Но вскоре умер. Так обратно и не уехали с матерью, остались около его могилы. Село хоть и большое было, но мне тесно показалось, захотелось мир посмотреть. Вот и езжу. В армии отслужил и завербовался на строительство, — врал Иван, и сам хотел верить, что именно все так и было.
