— Нет, Роджер, я себя неважно чувствую. И тогда он объявил, что закажет Crêpes только для себя. Договорившись с официантом, он повернулся ко мне и спросил:
— А что с тобой все-таки?
— Я беременна, — ответила я, надеясь, что американская леди за соседним столиком в этот момент отвлеклась и меня не слышит. Она старалась не пропустить ни единого слова из нашего разговора.
— Я так и думал, — сказал Роджер и подлил себе кларета.
— Ты… что? — искренно изумилась я.
— Ну знаешь, дорогая, я позволю себе сказать и надеюсь, ты не расценишь это как грубость, но ведь уже немного заметно. И к тому же твое платье…
— Я сомневалась, стоит ли его надевать, — призналась я, — но для твоих отвратных друзей у меня нет ничего подходящего.
— Не надо оскорблять моих друзей, — спокойно сказал Роджер. — Подумай лучше о том, что натворили твои отвратные друзья, да еще с такой славной девушкой, как ты. Вот что значит якшаться со всей этой мерзкой богемой.
— Но ведь еще не слишком заметно, правда? — осведомилась я с беспокойством.
— Да нет. Я сам только сегодня догадался. К тому же ты еще так побледнела. Выпей, это должно тебя поддержать.
— Нет, — отказалась я. — Это меня поддержит, но мне противно.
— Смотри-ка! — обрадовался Роджер. — Уже несут мои Crêpes! Давай посидим спокойно и полюбуемся огнем.
Мы посидели и полюбовались, и когда Роджер насладился десертом, он снова обратил на меня благосклонное внимание и спросил:
— Что ты собираешься делать? Прости, если я слишком назойлив, но…
— Ничего, — ответила я.
— Совсем ничего?
— Совсем.
— Хочешь, чтобы все шло своим чередом?
— Именно.
— Ну и ну! — проговорил Роджер. — Храбрая ты девушка.
— Кто знает, может быть, иметь ребенка даже приятно, — сказала я, думая о том, что если в течение предстоящих шести месяцев твердить это всем и каждому, то, возможно, мне удастся убедить не только других, но и себя.
— Дорогая моя, — начал Роджер, — это ведь, знаешь ли, не так легко, как кажется. Родить ребенка — целая история. А потом? Что ты сделаешь с ним потом, когда он появится?
— Оставлю себе, — сказала я.
— А на что жить? Или он собирается помогать тебе? Да не пойдет он на это, даже мысли не допускаю! А на твои заработки тебе ребенка не вырастить.
— Некоторые содержат семью с четырьмя детьми на десять фунтов в неделю, — заметила я.
— Вздор! — отмахнулся Роджер, хотя вздором это отнюдь не являлось.
Наша беседа прервалась на несколько минут, пока нам подавали кофе. Размешивая сахар, Роджер спросил:
