— Потому что он записал свою версию?
— Он словно становился другим человеком.
— А вас не задевало, что муж, вместо того чтобы откровенно поговорить с вами, исписывал тетрадку за тетрадкой?
— Я предполагала...
— Вы никогда не заглядывали в его тетрадки?
— Я знала, где он их прячет.
— И вы ими не интересовались?
— Когда он прогуливал собаку, я ведь тоже не знала, что он говорил нашей собаке в лесу.
— Вы, значит, не интересовались...
— Иногда я находила тетрадку в кармане его пиджака, но, откровенно говоря, не считала таким уж интересным то, что Феликс записывал туда.
— Вы, следовательно, шпионили за ним?
— Нет.
— Откуда же вы, фрау доктор, знаете, что было написано в тетрадках? Кстати, их несколько десятков.
— Мне достаточно было немного выждать.
— Что вы имеете в виду?
— Когда мы в очередной раз ссорились, Феликс выкладывал все, что он думал по поводу последней или предпоследней ссоры.
— И вы не считали это интересным?
— Откровенно говоря, нет...
Это Лилиан.
(Мать моего сына.)
Я сушу волосы.
— С какого времени у вас водительские нрава, фрау доктор?
— Я должна заглянуть в них.
— Ну примерно?
— Думаю, со дня моего совершеннолетия.
— Вы когда-нибудь попадали в аварию, фрау доктор, я имею в виду не просто царапины или вмятины на кузове, а в такую аварию, после которой Феликс Шаад беспокоился бы о вас, когда вы ездили одна на машине?
— Я езжу лучше его.
— Ваша машина застрахована на полную стоимость?
— Кажется, на половину.
— Вы, значит, как водитель уверены в себе. По праву. Вы никогда, не попадали в настоящую аварию, фрау Шаад, ни до брака, ни после того, как вы стали фрау доктор Шаад и ездили на «моррисе».
— У нас был «фиат».
— Потом уже, после «морриса».
— Я и сейчас еще езжу на этом «фиате».
— Фрау доктор Шаад, помните ли вы семейную ссору в Милане: обвиняемый, ваш тогдашний супруг, чтобы положить конец ссоре, хотел отправить вас домой одну на машине, а сам лететь самолетом? Так это было? И вы будто бы сказали: «В таком случае я наеду на дерево».
— Во время семейной ссоры всякое говорят.
— Что ответил господин Шаад?
Свидетельница задумывается.
— Что он вам сказал: «Ну и наезжай на дерево!», или он сказал: «Это что, шантаж?»
— Это было не в Милане.
— А где это было, фрау Шаад?
— Мне кажется, в Пьяченце, вернее, я точно знаю, что было в Пьяченце, он хотел взять такси до Милана, но не взял, и мы вместе поехали через Сен-Готард.
— Кто тогда сидел за рулем?
— Я.
— Относительно дерева: обвиняемый утверждает, что есть фразы, которые он никогда в жизни не смог бы произнести, — например, фразу: «Ну и наезжай на дерево!» Поэтому он и возмутился, когда вы потом говорили его друзьям, будто Шаад сказал вам: «Ну и наезжай на дерево!»
