Пьесы - Макс Фриш

Макс Фриш

Пьесы

Переводы с немецкого под редакцией К. Богатырева

Статья Ю. Архипова

СОДЕРЖАНИЕ

Санта Крус. Перевод Ю. Архипова

Опять они поют. Перевод А. Карельского

Дон Жуан, или Любовь к геометрии. Перевод К. Богатырева

Бидерман и поджигатели. Перевод А. Карельского

Граф Эдерланд. Перевод Ю. Архипова

Биография. Перевод Л. Черной

Примечание автора

Ю. Архипов. Макс Фриш в поисках утраченного единства

Хронология творчества М. Фриша

САНТА КРУС

ПЬЕСА-РОМАНС

Перевод IO. Архипова

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

ЭЛЬВИРА женщина 35 лет.

ВИОЛА ее дочь.

БАРОН ее муж.

ПЕЛЕГРИН бродячий певец.

ХОЗЯЙКА ТРАКТИРА.

ДОКТОР.

СЛУГА.

ПИСАРЬ.

КОНЮХ.

НЕГР.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ.

ПЕДРО закованный поэт.

КРЕСТЬЯНЕ-АРЕНДАТОРЫ.

МАТРОСЫ.

МОГИЛЬЩИКИ.

МУЖЧИНА, МАЛАЕЦ, ЗЕВАКИ,

ФИГУРЫ.

Действие пьесы продолжается семь дней и семнадцать лет.

ПРОЛОГ

В трактире.

По одну сторону сидят крестьяне - молчаливо и скучно играют в

карты. По другую, ближе к переднему плану, - доктор и Пелегрин,

который, сидя на столе, бренчит на гитаре и вполголоса напевает.

Пелегрин. Явайская песня... ее всегда пели матросы, эти загорелые дьяволы с глазами кошек, когда мы валялись на палубе и не могли заснуть от жары! Семь недель мы плыли вдоль Африки, бочки адски воняли, а над морем, словно фонарь, подвешенный к мачте, висел серебряный гонг - полумесяц... И вот в такие ночи они ее пели, в те безветренные ночи... (Снова поет.)

Доктор. Жозефина!

Входит мужчина, отряхивая пальто от снега.

Мужчина. Ну и снег идет!.. Доктор, а там на кладбище опять кого-то хоронят. Пришли с пением, с ладаном, гроб впереди, все как полагается, и вот вам крест! - не могут найти могилу, такой снег идет. (Садится.) Мне вишневую.

Доктор. И нам, Жозефина, еще бутылочку!

Пелегрин. Она любила меня...

Доктор. Кто?

Пелегрин. Возможно, я повел себя как подлец тогда, семнадцать лет назад, и все-таки, милый доктор, поверьте, как верят в чудо - безрассудно, вопреки всему: она любила меня!

Доктор. Кто?

Пeлeгрин. У меня не было другой возможности снова увидеть ее, нужна была посудина - любая, какая найдется, и мы захватили первую попавшуюся, где-то около Марокко. Бедные французы! Они были пьяны вдребезги, и мы побросали их за борт, всю команду: буль, буль, буль! Мы замазали герб, распустили паруса... и тринадцать недель я мчался к ней.

Доктор. К кому?

Пелегрин. Меня смех разбирает, как вспомню ее отца. "Моя дочь, говорит, сокровище, вы недостойны даже взглянуть на нее, бродяги!" "А где она?" спрашиваю. "Не твое дело, - рычит он, - она помолвлена".