– Чего?
– Чего хошь. Я тебе поверю.
– Мне не надо.
– Надо, – убежденно сказал мужчина. – Это всем надо. Ты не бойся – я поверю.
– Всем надо, – уперся Леха, – а мне – нет...
– Ну и дурак, – охладел тот. – Хрен с тобой.
Леха обиделся. Взял рюмку, выпил не всю, плеская на халат. И сразу ослаб, раскис окончательно. Глядел на мужчину глазами в глаза, говорил, еле ворочая языком, в пьяной ненависти:
– В морду бы тебе дать... Сапогом по лбу... Кирпичом по затылку... Бутылкой промеж глаз...
Мужчина слушал жадно, весело, ухал от удовольствия:
– Еще давай, еще... И-эх! Заяц моченый!
– Эт-то как пониженное... – пьяно бормотнул Леха, укладываясь щекой на липучую клеенку. – Ошибаетесь... У Лехи ажур... Лехе – вынь да положь...
И заплакал. И побежали крупные слезы, весело запрыгали с носа на стол. Что же это? Как же оно так? В капиталку, в переборку, в отбраковку Леху Никодимова. И сопливый докторишка уже записал бисером по карточке, знак поставил на Лехе. выделил среди прочих. Все с Лехой! Попрощались. Прохудился раньше времени, как учебная машина, которую задергали неумелые новички-водители.
– Да я... – вскинулся Леха, а голос глухой, неясный, самому не слышный. – Выходи впятером... на одну левую...
И затих. Заснул, как провалился. Только слезы капали с носа на клеенку, разбавляли водку в лужице. А потом и они кончились.
– Вот, – сказал мужчина. – Опять мы вдвоем, Клавочка.
Развалился по-хозяйски на диване, взял в руки гитару, тронул легонько:
– Садитесь, Клавочка, на прежнее место.
Клавдея подошла к дивану, села на краешек, а он, полоумный, ударил вдруг по струнам, закричал хмельно и дико:
– Клавочка, Клавочка, дорогая Клавочка!..
Обррвал, как не было, потянулся к столу, взял полные фужеры:
– За наше, Клавочка, за будущее!
Глотнул залпом, ухнул, крякнул, простонал в вожделении:
– Сла-а-адко, са-ах-харно... Рафинад!
Клавдея выпила водку мелкими глоточками, выдохнула осторожно через сложенные губы, утерлась платочком.
– А что, Клавочка, – сощурился мужчина, – могли бы вы начать жизнь сначала?
Клавдею жаром обдало. Дрожь по спине пробрала.
– Это... зачем?
– А для интересу. Я уж раз пять начинал. И еще хочу.
– Годы не те, – сказала Клавдея густым, дрожащим голосом. – Поздно...
– Это нам-то с вами поздно? Нам-то с вами?.. – Ударил по струнам, так, что Клавдея вздрогнула, заорал благим матом: – Клавочка, Клавочка, молодая Клавочка!..
Леха поднял голову, поглядел затуманенным глазом, опять улегся на клеенку.
