и полупьяный хвастливый репортер из «Арбайтер Цейтунг» Ганс Фишер.
«Ну и падки же эти молодчики на сенсации, — подумал он. — И как быстро напечатали. Этот Ганс Фишер оказался деловым человеком, — Калиновский усмехнулся. — Гм, делец! Услышать кем-то придуманную ложь и напечатать ее в газете, выдавая за правду, — это скорее легкомыслие и мошенничество, чем деловитость. Между тем, Ганс Фишер все же молодец, он помог мне. Теперь посмотрим, куда денутся ваши гонор и упрямство, пани Анна. Не станете же вы теперь доказывать свою верность его могиле? Знаю я этих женщин! Дешевы их слезы… Правда, вы не похожи на тех, которых я знаю, но это, наверное, потому, что я хочу владеть вами. Вы же не женщина, а клад! Да, выходит, я женился на сейфе с отцовским золотом?»
Осторожно открылась дверь, вошел Шенке. С видом слуги, понимающего прихоти своего богатого господина, который от тоски ищет развлечений (именно так фрау Эльза-Мария Баумгартен объяснила Шенке желание Калиновского купить «Арбайтер Цейтунг»), Шенке подал Калиновскому газету.
«Странно, по дороге я успел просмотреть всю газету и не нашел там ни одного забавного анекдота», — подумал лакей.
Калиновский развернул газету, просмотрел заголовки и на четвертой странице, в отделе происшествий, нашел заметку под заголовком «Еще одно злодеяние царских палачей в России». Он быстро прочел:
«Нашему корреспонденту из достоверных источников стало известно, что в варшавской цитадели был казнен через повешение типографский рабочий Ярослав Руденко-Ясинский, двадцати пяти лет, обвиненный в принадлежности к тайной антигосударственной террористической организации…»
Калиновский прервал чтение.
— Шенке, пришлите ко мне фрейлен Марту.
Лакей поклонился и вышел.
Калиновский закурил сигарету, сел в кресло-качалку, в котором всегда отдыхал. Глубоко затягиваясь, он медленно выпускал маленькие белые кольца дыма и наблюдал, как они тают в воздухе.
Вошла молодая хорошенькая горничная немка в белом переднике и накрахмаленной наколке. Марта всегда приветливо улыбалась, и хотя ее глаза озорно поблескивали, Калиновский знал, что девушка скромна и равнодушна к делам своего хозяина.
— Пан меня изволил звать? — обратилась она, ожидая приказания.
— Фрейлен Марта, посмотрите, одета ли пани Барбара, и передайте ей, что я хочу ее видеть.
Марта поклонилась и вышла.
Через несколько минут в кабинет Калиновского бесшумно вошла Барбара в мягких туфлях, плюшевом халате. На ее голове красовался тяжелый узел волос.
