Как и на каждом морском празднике, у нас тоже появился местный морской повелитель, морское чудище. Сонин отец вышел из моря, держа в руке свою острогу на угрей, рубашка и штаны прилипли к телу, а его чело было украшено морскими водорослями. Его встретили аплодисментами, с притворным почтением. Когда он воткнул острогу, которую нес как скипетр, в землю, дети кинулись к своим родителям. Издавая грозное бормотание, он сурово оглядывал присутствующих, и я знал: сейчас он ищет ее, он ищет ту девушку, которую назовет морской девой, и вот он уже начал обходить своими шаркающими ногами столики, улыбался, гладил по волосам, изучающе смотрел, кланялся, выражая сожаление, что так никого и не выбрал. Мимо нашего столика он сначала просто прошел, но на танцплощадке внезапно повернулся, пристально взглянул, хлопнул себя по лбу, поспешно вернулся назад и склонился перед Стеллой. Потом предложил ей свою руку. И повел ее к танцплощадке, причем так, словно хотел выставить напоказ или получить одобрение своего выбора. А ты, Стелла, с радостью подчинилась ему: когда он обхватил тебя за бедра и закружил в танце, а потом взял часть водорослей со своей головы и возложил их на твою, наклонил ее и поцеловал тебя в лоб — ты была согласна на все, и тебе было весело. Только когда он повел тебя к берегу, чтобы увести под воду, ты заупрямилась и радостно посмотрела на Соню, а та подбежала к тебе и прижалась всем телом.
Соня утащила Стеллу к нашему столику, и после того как я заказал кока-колу и кока-колу с ромом, Соня спросила то, о чем ей, очевидно, очень хотелось знать: есть ли у Стеллы муж и почему его нет здесь и правда ли, что она учительница — Кристиан сказал ей об этом, когда они танцевали, — и строгая ли она; а еще ей хотелось знать, нравятся ли Стелле жители Пастушьей бухты. Стелла терпеливо отвечала на ее вопросы, даже на тот, переведут ли меня в следующий класс. Она сказала: «Кристиан справится с этим, если будет стараться, он многого тогда добьется». Когда Соня заявила в ответ: «Кристиан мой друг», Стелла погладила ее по головке, притом с такой нежностью, которая тронула меня.
Когда капелла заиграла модный хит Spanish Eyes, кое-кто из такелажников решился выйти на танцплощадку, а здоровенный грузный блондин, который везде в нашем ближайшем окружении получил отказ, нетвердыми шагами приблизился к нашему столику, изобразил что-то вроде поклона и пригласил Стеллу на танец. Его качало, и он ухватился за крышку стола. Стелла покачала головой и тихо сказала: «Не сегодня», а парень в ответ выпрямился и злобно уставился на нее, сузив глаза, его губы задрожали; лицо мгновенно приобрело враждебный вид. Он произнес: «Не с нами, а?» Я хотел встать, но он прижал меня к стулу, положив свою тяжелую руку мне на плечо. Я посмотрел на его голые пальцы на ногах, собрался было поднять ногу, но тут вскочила Стелла, вытянула руку в сторону его дружков и сказала: «Ступайте к ним, там вас ждут», и парень сник, надул щеки и, пренебрежительно махнув рукой, заковылял в их сторону. Стелла села и отпила глоток, бокал в ее руке дрожал; она улыбнулась, казалось, она сама была удивлена результатом своего отказа, возможно даже, ее развеселил собственный бравый поступок. Но неожиданно она встала и распрощалась, слегка попрощавшись с Соней, и направилась к отелю, уверенная, что я последую за ней. У регистрационной стойки она взяла ключ от своего номера. Она ничего не объясняла. Под конец она сказала: «Я радуюсь предстоящему воскресенью, Кристиан».
