Естественно, все важные решения Марси я сочинял сам. Эту неделю она проводила в Цинциннати, Кливленде и Чикаго. И хотя мы говорили по телефону очень часто и еще не менее часа каждый вечер, меню праздничного обеда не стояло у нас на первом месте.
— Как дела со Школьным советом?
— Я готов. Барри все досконально изучил. Мне остается только выступить. А пока я перечитываю весь запрещенный материал. Они не позволяют ученикам старших классов читать Воннегута. И даже «Над пропастью во ржи».
— О, это такая грустная книга, — сказала Марси. — Бедняжка Холден Колфилд. Он чувствует себя таким одиноким. Мне его ужасно жалко.
— А меня тебе не жалко? Я тоже чувствую себя одиноким.
— Ах, Оливер, конечно, жалко. Я так тебе сочувствую!
Утром Дня Благодарения меня разбудила индейка. Ею размахивал стоявший у дверей Филипп Кавиллери, который в последнюю минуту решил, что надо ехать самым ранним поездом. Чтобы хватило времени на подготовку праздничного пира. («Я знаю твою паршивую духовку — она напоминает ломаный тостер».)
— А где же она? — спросил Филипп, едва успев свалить на стол запасы продовольствия и украдкой заглядывая во все углы.
— Фил, во-первых, она тут не живет. А во-вторых, в данный момент она в Чикаго.
— Зачем?
— По делам.
— А… значит, она деловая женщина?
— Да.
Это известие произвело на него сильное впечатление. Он быстро спросил:
— Она ценит тебя, Оливер?
О Господи, его ничем не остановишь!
— Ладно, Фил, пора приниматься за работу.
Я занялся уборкой, а он стряпней. Я накрыл на стол. Он расставил по местам холодные блюда. К полудню банкет был готов. Кроме индейки, которой предстояло тушиться до половины пятого. Самолет Марси должен был прибыть в аэропорт Ла Гардиа к половине четвертого. От нечего делать мы с Филом решили посмотреть футбол по телевизору. Гулять он отказался, хотя стояла сухая солнечная погода. Как истинный профессионал, он ни на шаг не отходил от жаркого.
В начале третьего зазвонил телефон.
— Оливер?
— Ты где, Марси?
— В Чикагском аэропорту. Я не могу приехать.
— Что-нибудь случилось?
— Не здесь. В денверском филиале. Через двадцать минут я туда вылетаю. Вечером все объясню.
— Что-нибудь серьезное?
— Кажется, да. Это может занять несколько дней, но если повезет, мы выправим положение.
— Чем я могу тебе помочь?
— М-м-м… пожалуйста, объясни все Филиппу. Скажи ему, что я страшно огорчена.
— О’кей. Боюсь, это будет нелегко. Мини-пауза. Которая была бы гораздо продолжительнее, если бы Марси не боялась опоздать на свой самолет.
