Не многие из нас знают, что делают президенты сети типовых фирменных магазинов. Это не так уж увлекательно. Они должны посещать каждый магазин и проходить по каждому проходу.
— Как часто?
— Все время. Когда я этого не делаю, я бываю на показах мод в Европе и на Востоке, стараясь угадать, что может оказаться следующим первоклассным эротичным товаром.
— Что является «эротичным» в деловом смысле, Марси?
— Когда на тебе надет тот дурацкий кашемировый свитер, который я тебе подарила, ты рекламируешь наш стиль. Понимаешь, в двадцати разных магазинах может продаваться какой-нибудь простой свитер. Но мы всегда рыщем в поисках создателей имиджа тех вещей, о которых люди никогда раньше не думали, что они им нужны. Если мы угадали, они видят это в нашей рекламе и давятся в очередях. Понятно?
— С точки зрения экономики, — сказал я с напыщенностью выпускника престижного университета, — вы создаете ложный спрос на товар, имманентное свойство которого — не представлять никакой ценности.
— Скучно, но точно. — Она кивнула.
— Выразим это более доходчиво. Если вы скажете: «Нынче в моде говно», то все бросятся покупать навоз.
— Правильно. Наша единственная проблема — как бы кому-то другому эта блестящая идея не пришла в голову раньше, чем нам!
Машина Марси была припаркована (незаконно) перед моей квартирой. Когда мы вернулись, было уже поздно. Но я чувствовал себя лучше. Или думал так, под влиянием вина.
— Ну вот, — сказала она, — я проводила тебя домой.
Безупречный такт. Теперь у меня выбор из двух. И я точно знал, какой из них мне нужен.
— Марси, если ты уедешь, ты будешь спать одна, и я буду спать один. С точки зрения экономики, это неэффективное использование спальной площади. Согласна?
— Да, — сказала она.
— Кроме того, мне действительно хочется тебя обнять.
Она призналась, что наши желания почему-то совпадают.
Марси разбудила меня чашкой кофе.
— В пластмассовом стаканчике?
— Я не могла зажечь плиту, — сказала она. — И вышла в магазинчик на углу.
Пожалуйста, поймите меня правильно. Мы вовсе не «живем вместе».
Мы действительно вместе питаемся, разговариваем, смеемся и спорим, и даже спим вместе под одной крышей, то есть в моем полуподвале. Но ни одна из сторон не признала никаких соглашений. И, разумеется, не брала на себя никаких обязательств. Мы не задумываемся о завтрашнем дне, хоть и стараемся по возможности больше времени проводить вместе. Мне кажется, у нас есть нечто чрезвычайно редкое. Нечто вроде… дружбы. И как ни странно, эта дружба отнюдь не платоническая.
