Валюша дождалась, пока закроется дверь, и лишь тогда подошла к окну. Стала сбоку, чтобы не заметили. Ее ребята…
— В тяжелый для нас день, — вещал внизу Максим, — вы, наша смена, приходите на помощь родине… вы закрываете ее своей грудью, становитесь на пути агрессора… мы знаем — враг не пройдет… — Смешной мальчик. Ему бы поучиться говорить. Человечней, искренней. А то слова вроде и правильные, а слушать тошно. «Родина смотрит на вас с надеждой», ну-ну… а я бы сказала — ваши матери. Думают о вас. И всегда будут думать. А еще — ваши младшие братья, что так отчаянно вам завидуют. Пусть завидуют. Значит, мы правильно их воспитали. Но пусть им не придется занять ваше место в строю.
— Дан приказ — ему на Землю, ей в другую сторону, — грянули веселые молодые голоса… уже? — Уходили доброво-ольцы на священную войну!
Валя плакала.
Они зашли в садик за Машуткой. Потом — в школу за Олей и Тошей. Над дверью школы еще висел плакат «запись добровольцев». Виктория Павловна, учитель из «продленки», смотрела потерянно. Спросила:
— Проводили?
Словно ответом, отозвался со взлетного поля гул стартовых двигателей.
— Здласте, Виктолия Паловна, — Машутка подбежала к глобусу, крутанула. — Я знаю, это Земля!
— Машенька, не отвлекай Викторию Павловну. Оля, а где Тоша?
— Да вон он, — Оля, старшая, махнула рукой в угол с полками. — Журнал какой-то ищет. Тошка, давай скорее!
— Это Афлика! — Машуткин палец ткнул куда-то в район Амазонки. — Плавда, это Афлика?
— Приходи еще, Машенька, — рассеянно ответила Виктория Павловна. — В школу приходи, учиться.
— До свидання, — Машутка дернула Ваню за рукав: — Деда, а ты со мной в шашки сыглаешь?
— Сыграю, сыграю. Пойдем… Тошка, готов?
Площадка за школой пустовала. Завтра сюда придет мелкота, подумал Иван… но сегодня — место еще занято. Привычное место ребят, которых мы проводили на войну. Как же пусто без них…
— У меня две пятерки, — похвалился Антон. — Маму встретим?
— Обязательно.
— Звездочки смотлеть! — запрыгала Машенька.
— Глупая, — Оля взяла сестренку за руку, посмотрела вдоль улицы — на далекий купол Большого Телескопа. — Военное положение, нас туда не пустят. Мамина работа теперь — объект.
— Что такое обь-етт?
Машуткин вопрос остался без ответа. Грохнуло, дрогнула земля под ногами, ударил в лицо внезапный тугой ветер. Валя охнула.
Давний, но так и не избытый страх…
Купол Второй Марсианской Обсерватории до странности медленно обрушился вниз… исчез за крышами городка… поднялось в прозрачный воздух облако красноватой, словно кровью подкрашенной пыли. Зазвенело в ушах от подступившей тишины.
