Краткая История Тьмы - Эдуард Николаевич Веркин

 Мальчик, это у тебя настоящий автомат?

— Ну что вы, какой настоящий… ММГ. Макет масс–габаритный. Настоящие только на стрельбище выдают, а этот для того, чтобы скауты не расслаблялись, чувствовали тяжесть солдатской жизни.

— Так ты, значит, скаут? — сощурился старик.

— Ага. У нас тут лагерь недалеко. Километра… Четыре, наверное.

Скаут указал пальцем за окно, в сторону леса.

— Лагерь… это имени Владимира Гастелло, что ли? — поинтересовался старик.

— Николая, — поправил скаут. — Гастелло был Николай. Если вы про того Гастелло, про героя.

— Про героя, — подтвердил старик.

— Николай Гастелло, — подтвердил скаут. — Но наш лагерь по–другому называется — «Зарница».

— Ну да, — кивнул старик, — конечно, «Зарница».

Старик отряхнул руки. Затем еще раз отряхнул, покосился на автомат.

— Модель, точно, — повторил скаут. — То есть он сделан из настоящего автомата, но сейчас испорчен и не стреляет, и Старик почесал бороду и сказал:

— Ты что, мальчик, меня за дурака считаешь? Я таких штук 5:1 в жизни видел — тебе и не снилось, уж как нибудь могу различить — боевой или модель… Впрочем, может, ты и прав.

Старик вдруг расслабился и уселся в кресло.

— Может, ты, молодой человек с автоматом, и прав, — сказал старик. — Видеть я стал плохо, вполне, может быть, и чувствовать тоже. К тому же оказия–с со мной сегодня приключилась — очки подвели. Одни разбились, другие потерялись, третьи… Третьи, впрочем, тоже потерялись. Садись, чего стоять, мы не лошади.

Скаут снял с плеча автомат, сел в кресло напротив и оглядел дом. Быстро, но пристально.

Старинный, с толстыми стенами и небольшими окнами — купеческий особняк, пропахший воском, толокном, медом. На стенах какие то специальные крюки, наверное, вешали на них что то. Или кого то. Наверное, подвалы есть хорошие, в таких можно ядерную бомбардировку пересидеть. Комната, опять же, большая, и полно в этой комнате разных старых вещей, собственно, все старое, даже телевизор — древний и черно–белый, с выпуклым экраном. Мебель тоже тяжелая, настоящая, в такой можно жить. И старик под стать всему этому — бородатый, сутулый, в ношеном пальто, похожем на длинный клетчатый сюртук. Хотя, если приглядеться, не очень то и старик. Лет шестьдесят, может, но вид имеет усталый, на семьдесят с половиной, подержанный жизнью, скаут увидел это за несколько секунд, побарабанил пальцами по автомату.