— Ох, ох, ох! Глядите-ка на них — герои! — с усмешкой проговорил Жора. — Здесь-то вы все герои. А вот вы в горы приезжайте — обмочитесь ведь после первого выстрела.
Это уже было слишком. Дагестанцы бросились на Жору и стали трясти его за грудки. Жора не на шутку разозлился.
— Ах, вот вы как! — закричал он грозно. — А теперь я вас потрясу.
С этими словами он принялся расшвыривать усачей в стороны. Мужиком он был смелым, а к тому же дюжим, и его было трудно взять на испуг. Но и усачи не хотели сдаваться. Они стали размахивать кулаками и наседать на Жору. Жора матерился как сапожник и шел на них буром. Я не выдержал и, подскочив к дерущимся, попробовал разнять их. В этот момент один из усачей и ткнул мне кулаком в глаз. Я потерял ориентиры. Заметив мой конфуз, Жора рассвирепел. Он заревел, выставил лбище вперед и пошел тараном на противника. Лоб у него был, как у породистого бугая, и он бил им наповал. Вначале прицелится, потом разбежится — и ударит.
— Толкуй, Фетинья Савишна, про ботвинью давишню! — при этом воскликнет. Или: — Иди, паря, кури носки!
Неожиданно за нашей спиной раздался чей-то призывный голос:
— Товарищи офицеры, сейчас же прекратите!
Я повернул голову и увидел трех патрульных — высокого майора и двух солдат. Они стояли в растерянности и не знали, что им делать. Червоненко тоже заметил их.
— Гуляй, майор, гуляй! Не видишь, битва при Ватерлоо началась? — тяжело дыша, проговорил он.
Лицо майора покрылось красными пятнами. Он был «при исполнении» и должен был что-то сделать.
— Товарищ подполковник, прекратите! — нервно взвизгнул он. И вдруг: — Немедленно предъявите ваши документы! И вы тоже, товарищ майор! — это он уже мне.
Я расстегнул карман гимнастерки и вытащил свое служебное удостоверение, в которое были вложены командировочные документы. Начальник патруля взял их, а потом снова обратился к моему товарищу, который продолжал мутузить усачей:
— Товарищ подполковник, я же вам сказал!
Жора наконец остановился.
— Ну что ты, ей-богу, пристал? Дай мне душу отвести. Ты вот не сидел в горах и не знаешь… А у нас задницы опухли — хочется порезвиться, — заявил он майору.
Жора потом долго не хотел показывать документы, обзывал майора последними словами, грозил ему кулаком, называл «тыловой крысой», но наконец все-таки сдался.
— Вот что, товарищи, сейчас вы пойдете со мной в комендатуру — там и разберемся, — сказал он.
В эту самую минуту словно из-под земли возник Харевич. Он узнал меня и очень обрадовался. А когда понял, что с нами приключилась беда, стал отбивать нас у патруля.
