Мозги моего отца и сердце матери подняли нашу семью с места и, вытащив из английской деревни, бросили прямо в сердце Америки, где мы поселились в пятиспаленном особняке в испанском стиле, с бассейном, комнатой для прислуги и фонтанчиком, напыщенно бьющим во дворике.
* * *
Я стоял напротив театра Граумана, застигнутый врасплох голливудской ночью, разглядывая отпечатки рук Мэрилин Монро.
— Мэрилин… О, это была женщина!
Высокий чернокожий мужчина пристально смотрел на меня. Он был первым человеком, который обратил на меня внимание в Лос-Анджелесе, не считая монашек.
— Да… Мэрилин… — отозвался я, лишь бы поддержать разговор.
— Моя старушка считает, что она была толстой, но мне нравятся женщины, у которых есть задница, — растягивая слова, сказал чернокожий человек.
Он был одет в черную рубашку, на которой блестящими серебряными буквами было написано «Секси».
— Да, у женщины должна быть задница, — согласился я.
— Кроме всего прочего, Мэрилин была настоящей кинозвездой. Не такой, как эти суки сегодня. У них нет стиля. Вонючие костлявые суки…
Высокий негр в рубашке «Секси» двинулся с места, и я пошел с ним. Казалось, что так и должно было быть.
— Ты откуда? — спросил он.
Я не знал, как ответить на этот вопрос. В тот момент я был ниоткуда, и паника уже просто била меня по яйцам. Потом я вспомнил, как читал в каком-то журнале, что, когда чувствуешь беспокойство или раздражение, нужно просто заменить у себя в голове плохие мысли на хорошие, как будто меняешь пластинку. Я и сменил: итак, я в Голливуде, который наполнен чудесными людьми со всего света, а я — один из них.
— Я спросил — откуда ты? — повторил «Секси».
— Отовсюду, — ответил я абстрактно.
— Я там был, — сказал он.
Я засмеялся, он засмеялся, а потом мы засмеялись вместе.
— Где ты живешь? — спросил он.
— Везде, — попытался я снова улыбнуться, но у меня не получилось.
— Да ты никак голодный? Хочешь стейк? — спросил «Секси».
Стейк. Да. Стейк. Хорошо. Это лучшая идея из всех, что я когда-либо слышал.
«Секси» шел, и я шел с ним, болтая о том о сем и ни о чем особенном. С ним просто легко было говорить. Потом мы свернули с голливудского бульвара на боковую улицу и вошли в запущенное серое здание с облупившейся штукатуркой.
«Секси» провел меня через коридор, заставленный мусорными баками, из которых воняло выпивкой, потушенными сигаретами и котами, и дальше — вверх по лестнице, где из темных углов, казалось, выглядывают призраки. Затем мы прошли через холл, воняющий гнилыми апельсинами. На полу елозили под ногами коврики с кровавыми пятнами.
