Гнев пса сразу прошел. Джордж с любопытством воззрился на затянутый пеленой дождя загон:
— Там живет какое-то существо? Кто оно? Говорящая плесень?
Уокер отрицательно покачал головой:
— Мне трудно описать это псу из Чикаго. Не думаю, что ты когда-нибудь видел осьминога или кальмара.
Но здесь Джордж удивил друга:
— Видел, и много раз. Из дорогих ресторанов время от времени выкидывают этих тварей. Люди их заказывают, смотрят, как они выглядят на тарелке, и отказываются есть. Я очень люблю такие нетронутые остатки. Что для одного существа дрянь, для другого — лакомство. Конечно, мясо не очень вкусное, но зато сытное и долго жуется.
— Не дай бог, чтобы Скви услышала твои речи. Она не слишком высоко ставит виды, отличные от ее собственного.
— Так это еще и она? Так что же такого важного она тебе рассказала, что ты проторчал там несколько часов?
— Я же перед тобой извинился.
От стояния на коленях у Уокера заболели ноги, и он, высмотрев поблизости мягкую кочку, уселся на нее. Забыв свое раздражение, пес подбежал к нему и положил голову Уокеру на колени. Уокер, поглаживая Джорджа по загривку, подробно пересказал все, что услышал от Скви.
Когда он закончил рассказ, пес поднял морду:
— Звучит не очень многообещающе. Но это ненамного хуже того, что ожидал я. Надо просто жить — день за днем. В одном она, конечно, права. Выхода отсюда нет.
Не приняв этот вердикт из уст усеянной щупальцами к'эрему, Уокер был еще меньше расположен принимать его от собаки. Даже такой красноречивой, как Джордж.
Он всегда гордился своим непоколебимым самообладанием. Даже в минуты величайшего напряжения, в последние минуты торгов, когда сверхоптимистичное повышение цены на одну десятую пункта могло стоить клиентам десятков тысяч долларов, он, Маркус Уокер, никогда не терял головы и сохранял хладнокровие. Когда-то он был прекрасным футболистом и с тех пор научился сдерживать эмоции, знал, как заставить мозг работать наилучшим образом. Выдержка в экстремальной ситуации была залогом его успеха. Начальники ценили и уважали его, сотрудники смотрели на него с восхищением и ревнивой завистью — в зависимости от степени уверенности в себе и близости с ним. Соперники и конкуренты этой выдержки побаивались. Выдержка помогала ему продвигаться вверх по карьерной лестнице. Она сослужила ему добрую службу за недели пребывания на инопланетном корабле, недели, растянувшиеся теперь в месяцы.
Это было для него не характерно. Он забыл посмотреть на свой хронометр, когда потерял его. Самоконтроль утратил, а не хронометр. Так что потом он и сам не был уверен, когда это случилось. И как.
