Время шло — мадемуазель Шиншина перевалила на пятый десяток. Жила одна, никого не приглашая. Подружек сыскать не сумела. Но и отвадить охотников за приданым не сумела также. С завидно регулярностью мужчины увивались вокруг нее, делая предложения руки и сердца. Чего не сделаешь ради желанных миллионов?
Дамы, конечно, зло шептались:
— И что за оказия: ни кожи ни рожи, а вот на тебе — хоть каждый день замуж выходи! Да и то: зачем ей красота, когда у нее второй миллион на третий перевалил?
И верно — управляемые верными поверенными в делах, денежки Анны Сергеевны Шиншиной росли год от года. Ну а самой мадемуазель Шиншиной никто из мужчин нужен не был — да хоть за четвертый миллион!
И вдруг такой конфуз!..
Шиншина вспомнила, как впервые увидела графа Константэна Шишмарева. Он стоял в окружении толпы девиц в маскарадных одеждах. Француз маркиз дю Шатле, недавно появившийся в Первопрестольной, давал осенний маскарад в собственном особняке на Моховой. Шиншина не являлась любительницей маскарадных переодеваний и потому явилась безо всякого костюма. Другую, может, и не пропустили бы в зал, но не богачку-миллионершу. Ей всегда и везде путь открыт.
Молодой Шишмарев тоже был не в маскарадном костюме, а в своем офицерском мундире — видно, прибыл на маскарад сразу после службы. И узкий мундир с двумя рядами золотых пуговиц подходил молодому и статному русоволосому красавцу куда больше, чем все маски и домино. Может, потому дамы и толпились вокруг, стремясь привлечь его внимание.
Шиншина смотрела, как молодой граф любезно расточает комплименты, и вдруг увидела, сколь изменилось его лицо — щеки вспыхнули, глаза засверкали.
«Каков красавец! — восхитилась про себя престарелая девица. — Картинка, мечта!»
Тут она повернула голову, следя за взглядом графа, и увидела…
В залу входила — ох нет, вплывала! — словно юная лебедушка, девица-раскрасавица в модном светло-зеленом платье с низким вырезом декольте на всю грудь.
— Это кто? — ткнула под бок Шишнина стоявшую рядом с ней даму.
— Надин Перегудова! — зло прошептала та. — Воображает из себя невесть что! Думает, что граф Шишмарев в нее влюблен.
— А это не так?
— У графа денежные стеснения — долги в двести тысяч — вот и увивается за богачкой.
— И сколь за этой богачкой дают? — поинтересовалась мадемуазель Шиншина.
— Триста тысяч.
— Не большой кусок! — съязвила Нюточка.
— Кому как! — отрезала дама и отошла.
Шиншина прикинула — с ее миллионами перекупить красавчика графа, что раз плюнуть. И вдруг внутри у нее все сжалось: неужто она позабыла, что от мужчин одни несчастья?! Впрочем…
