Колька понял ее, поняла и Наташа, а Мария Ивановна, видя, как кое-кто из ребят облизывает губы, пригласила:
— Ну, что ж, кто самый храбрый, подходи! — и достала две деревянные ложки. — Ну-кось, работяги, смелее, не трусь!
Вася притянул к себе за плечо длинного Борьку и, щекоча ухо жарким дыханием, прошептал:
— Ну и ну, смотри-ка, всех угощает!
Борька, проглотив слюну, громко ответил:
— Нет уж, хлопче, с чего ты взял? Это Наташе и Кольке. Верно, я говорю? — повернулся он к товарищам.
— Всем, всем мама принесла. Правда, мама, всем? — Наташа подбежала к матери.
— А как же, дочка! — ответила Мария Ивановна. — По нескольку ложек, а каждый попробует горячего — согреется. Ну, будет вам рассуждать, ешьте. Чем богаты, тем и рады.
— Вот видишь, — обращаясь к Борису, гордо сказала Наташа, — а ты говорил!
С этими словами она посмотрела в кастрюлю и прикинула, сколько в ней супу.
Подошел Колька и тоже заглянул.
— Ложек по шесть-восемь можно!
Мария Ивановна молча наблюдала за детьми. Много отдала бы она, чтобы накормить их досыта, хоть бы хлебом. А ребята, смеясь и толкаясь, установили очередь. Первые двое, захватив ложки, подзадориваемые остальными, начали хлебать суп. Но только они вошли во вкус, как их уже затеребили задние:
— Хватит, довольно! — и отобрали ложки.
Генка отказался участвовать в общей трапезе, хотел уйти, но Колька его задержал:
— Брось ломаться, заяц-кролик. Небось, так есть хочешь, что всего трясет. Съешь свою долю, а там ставь паруса.
Колька явно подражал Костюченко.
Генка снисходительно ответил:
— Ладно уж, так и быть, доставлю тебе удовольствие.
Услыхав это, Наташа фыркнула. С самого прихода Генки ей хотелось еще раз вцепиться ему в волосы, но она понимала, что Колька и сам с ним может справиться, но здесь нельзя. Попробуй она затеять что-нибудь такое — позора не оберешься. Поэтому она избегала стычки с Генкой.
Взяв судки, теперь уже блестевшие не только снаружи, но и внутри, Мария Ивановна направилась домой. Ребята с новыми силами взялись за топоры.
Во второй половине дня на Волгу приехал Остров.
Коренастая фигура его появлялась среди работающих то тут, то там.
С ним рядом шли Бухта из ЧК и Глеб Костюченко.
— Жаль, — обратился к ним Остров, — очень жаль, что трамвайная линия не проложена к порту, быстрее вывезли бы. Впрочем, Настин обещал развернуться.
— Настин? — покачал головой Костюченко. — Не верю я ему.
Остров, перешагнув через комель сосны, увидел издали Марию Ивановну.
