О'Райли обиженно надула губки, став донельзя похожа на Добрую Мамочку – чем сразила Альеносхромпа наповал. Но долг перед Ульем не оставлял выбора.
– Печаль делает из двух моих сердец четыре, о несравненная, а хвост вянет осенним вьюнком! Но я не прощаюсь! Я…
– Все мужики сволочи, а счастье в труде! – махнула рукой Ева. – Ублажил, и поминай, как звали! Я буду в рубке. Хоть бортовыми огнями помигай, что ли!
Однако вскоре, едва двери центро-поста разъехались перед госпожой есаулом, все девичьи грезы разом скисли от столкновения с суровой реальностью.
– Эх ты, Телепень! – зло бросила О'Райли, становясь прежней «Железной Брунгильдой». – Мог бы и предупредить…
– Не мог!.. – задушенно просипели динамики.
в которой берутся заложники и бьются карты, качаются мозги и рвутся бороды, а в финале начинается суета сует
Альеносхромп от спешки из шкуры выпрыгивал. Позор! Он, исконно-генетический Ублажитель, доставил огорчение любимой Беспределице! Не найти проникновенных слов, страшных клятв и завораживающих поз, способных развеять сомнения и печаль?! Вина должна быть заглажена! Едва обе Люльки, вытянув ложнорты, слились в предассимиляционном лобзаньи, разумный Улья оборвал половину соцветий связь-плюща, рискуя оставить транспорт без коммуникаций – и кинулся обратно на «Нострадамус».
Первым, что он увидел в рубке, была черная дыра с красной икрой патронов в глубине. Именно так выглядит нарезной протуберданец «Вобла», если ствол направлен прямо между глаз смотрящему.
– А вот и наш шалун! – с удовлетворением констатировал Львов-Сердечный.
Узнать Ричарда было трудно: ренегат-системотехник облачился в штурмовой «Шкаф-андр» высшей защиты, способный выдержать инфаркт Вселенной и непроницаемый даже для тараканов. Во второй руке Львова-Сердечного гудел панорамный дегенератор «Каюк», держа под прицелом весь экипаж шхуны.
– Повторяю для тупых и опоздавших, – Ричард весь лучился от дружелюбия, заодно просвечивая заложников рентгеном. – Расстыковка отменяется. Мы летим в Малые Тартарары, на базу компании. В целях укрепления и взаимности.
– Подлец! – сорвалась О'Райли. – Тебе отлично известно, что в случае нашей гибели Телепень заблокирует двиг-отсек! А иначе…
На дисплее шлема «Шкаф-андра» проступила лицемерная улыбка: пять лыбов в ширину и два в высоту.
– Дама и господа! Вы сами пройдете в карцер, или вам помочь?!
Вместо ответа Альеносхромп шагнул прямо на ствол «Воблы».
– Пупсик! Не надо! Плюнь на него!!!
