Казачья станица Червленая, зеленела яблоневыми садами и лучилась теплом ухоженных мазанок, коптивших закатное небо ароматным печным дымком. Сивобородый атаман трусил на гнедом жеребце по узкой улочке, разгоняя в стороны глупых индюшек и объезжая тупоголовых волов. Первые действительно были глупы, так как во время дождя могли, запрокинув голову к небу, попросту захлебнуться. А вторые, несомненно, слыли тупыми, потому что, встретив на пути брошенную телегу, могли часами ждать, когда она уступит им дорогу.
— Что, Яков Степаныч, готовность проверяш? — крикнула из-за плетня пышногрудая казачка в розовой, облегающей статную фигуру, рубахе.
— Проверяю, Надежда, проверяю.
— Нынче могу зараз хоть троих принять, — улыбнулась она, выказывая два ряда белых зубов. — Но лучше, все ж, одного. И лучше, офицера.
— Посмотрим, скольких привезут, а то, мож, и солдатам хат не достанет.
— Ага, ну смотри, смотри, — согласно кивнула женщина. — Только тяжелых мне в энтот раз не посылай, а то я в прошлом заезде с ними намаялась.
— Добре.
— Слышь ты меня, али нет?! Таперича, пусть другая тяжелых возьмет. Понял ли?
— Ладно. Понял я, понял.
— Ну, то-то ж, — успокоилась казачка…
На следующем подворье кормила уток сухонькая старушка возрастом, атаману в матери.
— Что, Яков, хаты пересчитывашь? — спросила она, полуобернувшись.
— Пересчитываю, Маланья, пересчитываю.
— Ты мне нынче тяжелых подавай, с ними все ж поспокойней будет. А то я в давешний приезд с легкими-то до жути намучилася.
— Добре.
— Понял ты меня, аль нет?!
— Понял я тебя, понял.
— О, то-то ж.
Атаман пришпорил жеребца, направляясь к сторожевой вышке, что торчала на краю станицы перед спуском к речке. Куры разлетались с дороги, как брызги из лужи.
Бойкий дедок, справно несший службу в охранном дозоре, подошел к краю дощатой площадки и, опершись на сучковатую ограду, бдительно поглядел вниз.
— О, кажись, гости жалуют, — поправил он газыри на васильковом казачьем кафтане…
— Ты не в землю гляди, Кузьмич, а окрест, — прикрикнул издали атаман.
— Я там все уже видал, таперича на тебя поглазею.
— Ну и чего ты там усмотрел?
— Идут, голуби, числом пол-эскадрона иль чуть боле.
— Далече?
— Верстах в пяти.
— Что ж ты молчишь, старый хрыч? Встречать уж пора.
— Дык я не молчу. Это ты меж плетней заплутался.
Атаман обернулся к ближайшей хате, у которой стояла молодая казачка с длинной, ниже пояса, косой.
— Маришка, а ну клич сюда весь народ, отряд подъезжает ужо!
Девица, одернув кружевную кофточку, опрометью помчалась к соседним домам…
