Торных дорог избегали. Сергей с Ильей, обычно дозором шагавшие впереди, заранее были готовы ответить, если кто поинтересуется, куда и откуда они идут.
Улучшилось положение и с питанием. Особенно важно это было для начавшей прихварывать Наташи. Каждый день, захватив свой вещевой мешок, из которого торчал фуганок, ручка ножовки и еще какие-то инструменты, Федор Иванович под видом инвалида-плотника уходил «на промысел». Возвращался он почти всегда нагруженный продуктами и обязательно приносил молока: Наташа находилась под его особым попечением.
Видя, как трудно ему ступать на раненую ногу, ребята не раз вызывались идти за продуктами вместо него.
— Неподходящий вы для этого дела народ, — отшучивался капитан.
— Почему?
— Так. Если и подаст вам какая сердобольная латышка краюху хлеба, то вроде милостыни. А для советского человека милостыню собирать — это же стыд и позор!
— А как вы добываете? — приставали ребята. — Научите нас.
— К сожалению, это невозможно, хотя и секрета тут никакого нет. Просто я беседую с крестьянами по душам, расспрашиваю, рассказываю, объясняю кое-что про фашистский «новый порядок». Поэтому с латышскими крестьянами у меня крепкая дружба. Жаль, сводок Совинформбюро не знаю — очень интересуется ими народ.
Но вскоре произошел случай, показавший, что дружит Федор Иванович далеко не со всем латышским крестьянством.
Остановились как-то под вечер недалеко от хутора с новыми воротами и новым прочным забором вокруг дома. За обедом Наташа запросила молока, Федор Иванович взял котелок и, опираясь на свою палочку, тихонько заковылял к хутору.
Вернулся он оттуда довольно скоро без молока и без котелка. Вид у него был растерянный, лицо выглядело бледней обычного.
— Собирайтесь, — хмуро бросил он выбежавшим к нему навстречу мальчикам.
— В чем дело?..
— Некогда… Поторапливайтесь.
Федор Иванович подхватил на руки Наташу, и беглецы пустились бежать от хутора с такой быстротой, какую только могла выдержать искалеченная нога капитана.
Когда отошли километра три, Сергей опять обратился к своему руководителю, часто оглядывавшемуся назад.
— Да расскажите же, что случилось?
Федор Иванович вытер потное лицо.
— Ничего особенного. Адресом я ошибся, не туда попал: шел к латышскому крестьянину, а угодил к полицейскому папаше.
Ребята невесело усмехнулись.
— Как и мы с Сергеем недавно, — сказал Илья.
Они спустились в овраг и двигались узенькой тропкой по его дну.
— Любопытный такой мужичок попался, — рассказывал Федор Иванович, стараясь шутливым тоном ободрить своих спутников. — Вначале побеседовали мы с ним — ничего. Даже воды дал напиться. А потом спрашивает:
