— Ты большевик?
Я посмотрел на него и говорю:
— А ты как думаешь?
— Я, — отвечает, — никак не думаю. Пойдем-ка в полицию, там мой сын разберется.
Что будешь делать? Начал я его стыдить: как, мол, не совестно, ведь меня там убьют.
— Так, — говорит, — тебе и надо: сам бог приказал большевиков и коммунистов уничтожать.
Я ему доказываю, что не было от бога такого приказа, а он — нет, был! Схватил я свою палку и — тягу.
Ребята успокоились и уже готовы были видеть в случившемся только смешное приключение. Однако сам капитан продолжал поглядывать назад и по сторонам.
Выйдя из кустов, они неожиданно увидели впереди себя телегу с лошадью. Рядом с ней в позе охотника, подстерегающего дичь, стоял невысокий старик с двустволкой в руках. При виде Беляева старик что-то крикнул и вскинул ружье.
Федор Иванович резко подался назад, но тотчас справа из куши березок, росших на краю оврага, сиплый голос скомандовал:
— Стоять!
Дети испуганно замерли, прижавшись к своему руководителю.
— Спокойно! — прошептал капитан, оглядываясь вправо, откуда раздался голос.
По склону уже спускался плечистый парень в желто-зеленой форме латышского полицая, держа винтовку наперевес.
— Спокойно, — еще раз шепотом повторил Беляев. — Без моей команды не бежать. Надо прежде узнать, сколько их тут. Возьмите Наташу.
Инна хотела было взять маленькую девочку, но та, почувствовав общее смятение, крепче прижалась к Федору Ивановичу.
— Боюсь! — лепетала она, следя расширенными от страха глазами за мужчиной с ружьем.
Не доходя несколько шагов, полицай остановился.
— Кто ви есть? — спросил он, пристально глядя на Беляева.
— Мы беженцы, — ответил капитан, — домой идем.
— Пропуск?
— Пропуска нет. Я потерял…
— Врешь! — свирепо прохрипел латыш. — Ти есть большефик! Бросай палка!
— Я хромой!
— Бросай!.. Марш перёт.
Федор Иванович отдал Наташу старшей девочке и, опираясь на Сережу, потихоньку заковылял к телеге.
После того, как на плечо легла твердая сильная рука капитана, Сергей почему-то обрел уверенность, что все кончится благополучно, хотя крупная нервная дрожь продолжала сотрясать его. Он видел, как Федор Иванович, не поворачивая головы, зорко осматривается по сторонам, значит, капитан выжидал подходящий момент.
— Что, убежать хотел? — злорадным смешком встретил старик Беляева. — Бродяга!.. Ишь, целый выводок еще с собой водишь! — темные колючие глаза его, спрятанные под серыми щетинистыми бровями, быстро пробежали по лицам детей.
Федор Иванович остановился против него:
