При неожиданном появлении мальчиков незнакомец быстро обернулся, однако, окинув подростков беглым взглядом, продолжал свое дело. Это был мужчина лет сорока пяти, лысый, худой, с седыми висками и заросшим лицом, измученным, как после продолжительной болезни.
— Лаб диен![6] — приветствовали его мальчуганы по-латышски, не совсем, впрочем, уверенные, что перед ними местный житель.
В ответ незнакомец кивнул головой и молча продолжал стучать топором, как будто не обращая на них внимания.
— Дяденька, скажите, пожалуйста, — обратился к нему Сергей, выдержав некоторую паузу, — где здесь можно лодку найти?
Безразличие инвалида сменилось живейшим интересом. Он опустил топор и выпрямился.
— Постойте, постойте… — негромко произнес он, пристально вглядываясь в лица подростков. — Говорите, лодка нужна?.. Что ж, рассказывайте: кто такие, откуда, зачем вам лодка? — Заросшее лицо его вновь приняло бесстрастное выражение.
По-русски он говорил без акцента, но это само по себе еще ничего не значило: здесь, на юге Латвии, едва ли не половина пожилого населения говорила так же.
— Нам, дяденька, некогда рассказывать, — начал Сергей извиняющимся тоном, — мы торопимся…
— Нам лодка ненадолго нужна, — подхватил Илья, не любивший молчать, когда говорят другие, — мы сразу же вернем.
— Понимаю. Вам только переправиться на ту сторону Двины, — полувопросительно сказал мужчина.
— Да! — обрадовались мальчуганы, принимая эту догадку незнакомца, как обещание помочь им.
— Что ж, это можно.
— Правда? — ребята так и подскочили к нему.
— Конечно. Да только сейчас война… Вот то-то ж и оно! Кто вас знает, что вы за народ, за кого вы?.. Может, я вас перевезу, — он сделал паузу, наблюдая за сосредоточенными лицами подростков, — перевезу, а вы и удерете к большевикам.
При последних, словах мальчики поскучнели, как будто им в жаркий полдень вместо ожидаемого прохладного лимонада подсунули теплой болотной воды, пахнущей тиной и пиявками.
— Да нет, мы… — начал было Илья и смолк.
Незнакомец с непроницаемым видом взялся за топор.
— А, пойдем, — сурово сказал Сергей, тронув товарища за руку.
Потом, загораясь ненавистью, процедил сквозь зубы:
— Еще один фашистский прихвостень!
Веселая усмешка инвалида задержала их.
— Ну вот, — с лукавым сожалением в голосе воскликнул мужчина, — не успели сказать «здравствуй» — и уже поссорились! Имейте в виду, что без меня вам через Двину не перебраться, поэтому не советую портить со мной отношений.
