— Хорошо, — покорно согласился Конгай. — А ты тоже будешь плакать?
— А что, надо? — осторожно спросила я.
— Конечно, надо, если у тебя кто-нибудь умер.
— Пока никто не умер, — сказала я.
— А у нас умер. Три года тому назад умер наш родственник, вот мы и плачем.
— А почему вы это раньше не сделали?
Конгай недоуменно уставился на меня.
— Мы и тогда плакали, — как бы оправдываясь, сказал он. — Ведь после похорон надо плакать каждый день в течение трех лет. Иначе дух умершего будет недоволен.
И, объяснив все это, Конгай зарыдал. Деревня плакала до рассвета. А когда взошло солнце, плач прекратился. Деревня выполнила поминальный ритуал.
Дух умершего, дух предка, или, как говорят панья, «пена», может жить в доме, может обитать где-нибудь рядом. Лучше всего, если в деревне отведено для этого какое-то одно место. И людям спокойней, и духам вместе как-то веселей. Обычно дух живет целый год в своем доме, а потом переселяется в колайчатан — место духов мертвых.
— ...Слышишь? — говорит Велла. — Упала ветка, это духи предков ее обломали.
Велла — жрец. Он живет в колонии панья, где теперь стоят домики под черепичными крышами вместо старых бамбуковых хижин. За колонией в лощине — священная роща, средоточие всех реликвий панья, начиная от духов предков и кончая богиней Бхагавати.
— Слушай, слушай, — опять говорит Велла. — Как будто шумит ветер. Но это тоже наши духи.
Окончание следует
Л. В. Шапошникова, кандидат исторических наук, лауреат премии имени Неру
И не удивительно ли само по себе озеро. Да сравнить его просто не с чем. У реки — конец и начало, ее не окинешь взглядом от истока до устья. Море вообще бесконечно, море всегда старается убедить, будто ты стоишь на краю света. Река — вся движение, вся энергия. Озеро замкнуто, энергия его не видна, она где-то в глубине. Озеро сосредоточено в самом себе, как некое законченное произведение. Озеро манит и еле заметной таинственностью похоже на человеческий взгляд. В него нужно долго смотреть, чтобы к нему приглядеться, и долго ходить по его берегам, как вокруг любимой песни. Да и есть ли у озера берега? Берег у него, по сути дела, один, и совершенно бесконечный, как у человеческой души, которую вроде бы почувствовал, но понять, ох, как трудно.
Река всегда разделяет, у нее берега два, где бы ты ни стоял над ней. Недаром по рекам издавна проходят границы.
Я уже не говорю о морях. Моря и океаны разделяют целые континенты. Порою даже трудно представить, что за страна лежит там, на другой стороне океана. Между тем озера как бы объединяют вокруг себя местность или целые пространства, которые и дорогами своими тянутся к ним, чтобы из озера напиться или заглянуть в его глубину.
