– Спасибо за предложение. Спасибо, но я – уже…
На самом же деле Гребенников распределен не был. Он ждал, как решится вопрос у Вали.
– Слушай, – сказал Гребенников, возбужденно влетая в комнату. – Тебе Седовласый назначил на пять часов?
– Да, – сказала Валя.
– Поздравляю. Мы опоздали.
– Вовсе нет… Он сказал, что в пять ученый совет только начнется. Павличек, все-таки оденься почище.
– Обожаю ученый совет!.. Говорят, академики при случае дерутся своими полированными палками.
– Павличек, мы не увидим, как они дерутся, – мы ведь идем к перерыву.
– Какая жалость!
Гребенников натянул свитер поопрятнее. А Валя уже была готова. Они пришли в институт.
В перерыве седовласый профессор поманил молодых супругов пальцем. Затем он отвел их по коридору. Чуть-чуть в сторону.
– Вот тут, на диване, мы и присядем.
Они сели, и после паузы Гребенников спросил:
– Вы, кажется, хотите взять Валю в аспирантуру?
– Да.
Седовласый профессор отчасти еще как бы заседал на ученом совете. Поэтому говорил он запинаясь и не сразу подбирал слова:
– А почему же и нет?.. Валя старательная и не без искорки… Д-да… Именно не без искорки божьей. А я таких люблю.
Затем с Вали он перевел глаза на Гребенникова:
– Вы, Павел, обдумайте это. Обдумайте вместе и решайте. Конечно, Валя имеет право отказаться… Но учтите: аспирантура – это не так часто бывает в жизни…
И, как бы загрустив об этой самой жизни, он повторил:
– Не так часто, Павел… Не так часто.
Он встал:
– Впрочем, думайте. Еще целых два месяца…
И они – думали.
Вопрос был в том, как же и куда же распределиться Гребенникову, потому что его в Москве не оставляли. И даже подмосковные места были к этому времени разобраны.
– Куда же мне деться? – размышлял Гребенников. – Не жить же нам врозь?
– Как же быть Павлику? – обращалась ко всем с одним и тем же вопросом Валя.
Им повезло. Один из московских исследовательских институтов взял Гребенникова на работу, правда, с условием, что он будет жить не в Москве, а в Подмосковье. Там институт дал им отдельную комнату. И они поселились. И даже ездили одной электричкой – Валя по делам аспирантуры, а Гребенников в свой институт.
Примерно через полгода (зимой) я и третий наш земляк, Тиховаров, договорились ехать к Вале. Я был уже женат и приехал с женой, а Тиховаров сам по себе. Так мы и прибыли к ним в Подмосковье.
– Пельмени! – сказал я, входя, и в носу стало щемить от запаха.
Гребенников был заметно немногословен. А Валя сияла, чувствуя, что сумела всем угодить, – пельмени были сделаны отлично. Когда зуб прокалывал ткань, мясное ядрышко обдавало проперченным соком и язык и самое душу. Говорили о том о сем. И что надо бы почаще видеться. Помню, Валя сказала:
