– Ой, а скоро в Москве еще один наш будет. Мой братишка! Сережка!
– Поваренок? – спросил я.
– Да.
– Он был какой-то вялый, на ходу спящий.
– Да, да, дите войны. Каша все время изо рта валилась, – подтвердила Валя.
– Он и сейчас такой?
Я помнил этого мальчика, безжизненного, с потухшими глазами.
– Нет, – сказала Валя и почему-то засмеялась. – Приедет, посмотришь. А приедет он, между прочим, завершать свое поварское образование.
– Вот уж всласть поедим! – улыбнулся Тиховаров.
– Вы лучше поешьте сейчас. Вторая кастрюля готова! – торжественно объявила Валя.
Мы сидели у них допоздна, пробовали петь наши песни, и для этого пришлось обучать песням чужаков. То есть мою жену и Гребенникова. В конце концов и это удалось. И мы разъехались очень довольные вечером.
Мы уже подъезжали к своему дому (я и жена), мы сидели двое в безлюдном автобусе, и я спросил:
– Ну, как тебе Тиховаров?
– Понравился.
– А хозяева как?
– Он – очень понравился.
Я смотрел в замерзшие окна автобуса. И спросил:
– А Валя?
– Нет.
Я ожидал похвалы или, например, кисленьких комплементов (женщина о женщине), а такого открытого «нет» не ожидал.
– Но почему?
Жена безразлично пожала плечами:
– Не знаю…
И едва ли прошла неделя после того вечера, Гребенников вдруг заявился к нам. Я как раз только что пришел с работы, намерзся – зима стояла лютая.
– Привет, – сказал я ему, – садись к столу.
– Спасибо. Ох и морозец! – Гребенников стряхивал снег.
Мы поели. Жена куда-то вышла. И только тогда он сказал мне:
– Знаешь… Валя куда-то исчезла.
– Как исчезла?
– Она оставила записку, что ушла с подругой в лыжный поход. На два дня.
– Это теперь называется «исчезнуть»?
– Да погоди. Ты что, Валю не знаешь? Никогда и ни в какой лыжный поход она не пойдет. Это не для нее. Хоть бы уж сочинила поумнее. – Гребенников старался выглядеть рассудительным и спокойным.
– Действительно странно.
– Что странно?
– Да все… все это… Как-то странно.
Я, разумеется, уже кое о чем подумал. Но от неловкости молол какую-то чушь. Гребенников понял это и невесело улыбнулся.
– Все проще. Она обманула меня – вот и все.
– Подруга эта?
– При чем здесь подруга? – сказал он.
– Ну а кто обманул? Валя, что ли?
– Ну да, Валя. И не прикидывайся идиотом…
– Я не прикидываюсь…
– Ну ладно, ладно.
Он помолчал. А затем стал спрашивать, – видно, и сам не был уверен вполне, – стал спрашивать, нет ли у Вали какой-нибудь фанатичной подруги-спортсменки, которая могла бы уговорить ее, Валю, пойти в поход. Но я действительно не мог ему дать и мало-мальского совета. Я ничего не знал.
