– Ты хоть раз видел тугарина?
– На крестах вдоль дороги.
Винсент вздохнул. После долгой зимы от трупов тугар остались лишь кости, которые не смогли расклевать вороны, да несомненный запах смерти. На черепе одного из них виднелись шесть пулевых отверстий. Марк оставил их здесь как предупреждение, но Винсенту скалящиеся черепа напоминали о том, каким он стал.
– Чтоб мне провалиться! – вопил сержант, перейдя на родной русский. – Я видел их живьем. Они шли на нас тысячами с воинственным кличем, от которого кровь стыла в жилах.
Он растянул рот в страшном оскале, изображая врагов. Вид у него и впрямь был страшный.
– Я сражался в Пятом Суздальском, был ранен в битве на перевале и, лопни мои глаза, знаю, о чем говорю.
Сержант обвел разгневанным взором аудиторию.
– Они идут на тебя стеной, как гигантская волна, и их ничем не остановить, кроме этого! – Он воинственно потряс штыком.
Рекруты не поняли ни слова из его пространной речи, но никто не осмелился возразить.
– Если слишком пригнешься – вот так, – показал он, ткнув штыком в сторону отскочившего рекрута, – тогда штык пройдет у противника между ног, и он окажется верхом на твоем мушкете. Помните, ростом они восемь-девять футов. Только смотрите, чтобы не попасть под удар сабли. Они, правда, движутся медленнее, чем мы, так что надо подождать, когда враг замахнется, пригнуться и броситься вперед. И колоть вверх! – Он снова перешел на латынь. – Прямо в брюхо, оно как раз окажется у вас перед носом! А потом повернуть! – Он совершил сложное вращательное движение. – И вытащить! – Сержант отскочил, выдернув штык из предполагаемого противника. – А теперь еще раз!
Он всучил мушкет рекруту, который пристыжено покраснел и, казалось, был готов разрыдаться.
– Да помогут ему Перм и Кесус, – мягко сказал Дмитрий.
– Слабые погибнут, – холодно отозвался Винсент. – Надеюсь только, что они нас всех не потянут за собой.
Дмитрий с некоторым изумлением и тревогой взглянул на Винсента, который пустил свою лошадь в легкий галоп. Он наконец-то научился хорошо держаться на своей огромной лошади, хотя все равно узкие плечи, небольшой рост и худоба делали его похожим на подростка. Утро было ясным и прохладным, что обещало хороший теплый день. С запада дул легкий ветерок, принося с собой из степи запах травы. Раздался свисток – из города на юг устремился следующий поезд.
Глядя на ожесточенное лицо командующего, Дмитрий осознал, что в двадцатидвухлетнем генерале не осталось больше ничего детского, или по крайней мере оно было глубоко спрятано. Некогда мягкое выражение лица сменилось упрямой решимостью, у губ залегли жесткие складки, серо-голубые глаза казались холодными, как лед. Винсент отрастил небольшую бородку (которая почему-то напоминала козлиную) и усы. Он больше не носил форменное кепи Тридцать пятого полка, сменив его на черную широкополую шляпу, придававшую ему несколько отстраненный вид. На шляпе сияли две золотые звезды – и такие же сверкали на погонах синего мундира. Приняв командование Пятым Суздальским полком, он сменил мундир на полотняную белую рубаху и брюки русской пехоты. Но теперь это осталось позади. Он командовал двумя корпусами новобранцев и выглядел как настоящий профессионал. Да, Винсент изменился.
