Владыки «Железного Дракона» - Клинт Ли Вернер

Посвящается Нику и Джошу.

Спасибо вам, что отправили меня с пистолетом и секирой в небеса Хамона.

Из расколотого мира поднялся вихрь, и так родились Восемь Владений. Божественное и бесформенное положили начало жизни.

На небесном своде возникли новые, неизведанные миры, и каждый украшало присутствие духов, богов и людей. Благороднейшим из богов был Зигмар. Бесчисленные годы освещал он владения; объятый собственным светом и величием, ковал он свое царство. Гром олицетворял его могущество. Мудрость его не знала границ. Пред его возвышенным троном преклоняли колени смертные и бессмертные. Возникли великие империи, и на время зло удалось изгнать. И обрел Зигмар власть над землей и небом, и царствовал он в славную эру легенд.

Но жестокость неодолима. Как и было предсказано, великий союз богов и людей распался. Легенды и мифы рассыпались, и их поглотил Хаос. Тьма захлестнула владения. Прежняя слава померкла, на смену ей пришли пытки, рабство и страх. И охватило Зигмара отвращение к участи, что постигла королевства смертных, и отвернулся он от них. Тогда он обратил свой взор на остатки мира, утраченного давным-давно. У его обугленного ядра предался он тяжелым раздумьям, и бесконечно долго искал он знамение надежды. И наконец в пылу мрачного гнева увидел Зигмар проблеск чего-то величественного. Он представил оружие, рожденное небесами. Маяк, который будет светить так ярко, что его сияние пронзит бесконечную ночь. Армию, выкованную из всего того, что он утратил.

И повелел Зигмар своим ремесленникам приниматься за работу, дабы обуздать силу звезд, и трудились они долгие века. И когда его великий труд близился к завершению, он вновь обратил взор на миры и увидел, что господство Хаоса в них стало почти безраздельным. Пришел час возмездия. И шагнул бог вперед, дабы обрушить свои творения на врага, и в глазах его сверкали молнии.

Началась эра Зигмара.

Лицо чародея исказил хищный оскал, обнажив почерневшие костяные пеньки зубов. Из-под складок одутловатой кожи круглились крупные жабьи глаза, придавая ему сходство с амфибией. В отличие от плоти вокруг, в них самих не было мягкости: Кхорам глядел внутрь и наружу с одним лишь алчным голодом.

Бесчисленные возможности и узоры дорожек судьбы, переплетения удачи и мучительной гибели, тени не сбывшегося еще будущего. Видения славной победы и сокрушительного поражения обретали плотность и таяли, сыпались, словно пески времени. Пророчество текло, неудержимое и неумолимое. Слабых разумом поглощало испытание, коим был дар провидения, ниспосылающий темные знамения и предвестия; они лишались рассудка от неспособности постичь тесным умом неистовый поток высших знаний. Слабые духом терялись в космической бесконечности, душа и плоть их обращались в ничто, раздавленные истиной, где прошлое, настоящее и будущее сливались в единое мгновение, чуждое представлению смертных о том, что есть время. Человечность – первая и наименьшая из жертв, которую Кхорам принес темным искусствам.