Молодая листва каштанов еще не сомкнулась над главной аллеей; лишь кое — где она образовала стрельчатые арки удивительной красоты, придав аллее вид чудесного церковного корабля. Сквозь светлую зелень прорывались золотые солнечные блики, словно звезды в старых готических храмах, рассеянные по своду, уподоблявшемуся небесам.
В парке было людно. По главной аллее, взявшись под руки, прогуливались юные и не очень юные девицы, толпы школьников, молодые люди и старики. Во всей этой массе людей Радусский мог поздороваться лишь с двумя — тремя знакомыми, да и то совсем недавними.
Радусский смотрел на мелькавшие мимо него лица, свежие, как весна, и, когда перехватывал стыдливые лучистые взгляды, устремленные на какого‑нибудь восьмиклассника, злая грусть и неподдельная зависть терзали его сердце. Он старался держаться как можно прямее, чтобы хоть самому себе доказать, что ему только тридцать шесть лет, и все‑таки чувствовал, что уже ни один такой пылкий и чистый взгляд не согреет его сердца.
Он миновал парк и вышел за город. На востоке громоздились свинцово — черные тучи; они медленно надвигались, словно гигантская плита, вот — вот готовая рухнуть и привалить землю. Редкими порывами налетал холодный ветер, предвестник страшных бедствий. Когда он проносился по полям, молодые перышки посевов дрожа пригибались к самой земле, пока он не улетал в свое неведомое царство. Время от времени шорох пробегал по жесткой листве старых придорожных тополей, но и они скоро стихали, как бы в страхе перед надвигавшейся грозой.
Пан Ян зашел довольно далеко и опять вернулся в парк. Толпа сильно поредела. Ветер становился все порывистей, изредка слышалось угрюмое громыханье, словно стон потревоженных недр. В просветах между стволами вспыхивали зарницы. Часть гуляющих расположилась на веранде «Трианона» — так называлось кафе в парке. Пан Ян сел за один из столиков и выпил бог весть зачем стакан отвратительного кофе. Публики на веранде все прибавлялось, и, не желая занимать попусту место, он скоро встал, расплатился и вышел.
Аллея уже почти опустела. Ветер, разбойник ветер с воем носился по аллеям и тропинкам, пригибал к земле купы сиреневых кустов, сметал с дорожек и поднимал столбом песок. Одинокое куриное перо летало в воздухе. Как только оно начинало спускаться, новый порыв ветра подкидывал его вверх. Так оно и кружило в воздухе, тяготея к земле, но не достигая ее, словно какой‑то дух, увлеченный вихрем. Радусскому помнилось, что в глубине парка должен быть киоск с водами. Там он намеревался найти укрытие, если начнется дождь. Впрочем, он больше надеялся на свой зонт. Однако киоска все что‑то не было, хотя Радусский уже далеко отошел от «Трианона».
