Между тем небо посерело, все яснее стали выделяться очертания гор, и уже можно было рассмотреть туман. У проснувшихся солдат голова закружилась, когда они увидели, как клубы тумана, словно темные, огромные озера, заливают все низины и наполняют до краев каждую пропасть, будто жидкость огромную чашу. Туман клубился в долинах, он то поднимался вверх, то мгновенно опадал, то, подхваченный вдруг сильным порывом ветра, несся над горами.
Г юден вернулся к своему наблюдательному пункту и обозревал неприятельский лагерь. Он увидел там солдата, который бросал сухой мох в костер и грел руки в снопах искр; заметил часового, который, как черный призрак, шагал в кругу света; верхушку и один бок палатки; гладь озера, освещенную искрами… В этом лагере, укрытом за скалами, заслонявшими его с востока, еще царила глубокая ночь. Если бы Гюден мог охватить взором всю позицию и разглядеть дорогу, по которой нужно было пройти, чтобы окружить первую вершину горной цепи Нэгелисгретли, он немедленно пошел бы в наступление.
— Через минуту рассветет, — сказали ему офицеры, щелкая зубами от холода и сжимая от нетерпения рукояти шпаг.
Не успели они оглянуться, как белесый свет разлился по небу. Они увидели зубцы утесов на далеком горизонте. Весь лагерь Гюдена вскочил на ноги, с невыразимой тоской ожидая восхода солнца. Офицеры, насколько это было возможно, построили солдат на осыпи в боевом порядке, и все замерли в ожидании.
Войска рвались в бой, подгоняемые голодом, холодом и ожесточением. Несколько офицеров побежали с Фанерой обследовать проход.
Каждая минута их отсутствия казалась Гюдену и солдатам вечностью. Внутренняя дрожь уже не от холода, а от какой‑то неведомой муки терзала сердца. Туман, колыхавшийся в ущельях, легкий и сухой, расплывался теперь на все четыре стороны света. Плотной завесой он закрыл всё, даже окружающие горы. Только вблизи все отчетливей выделялась черная, влажная от ночного тумана, остроконечная верхушка той скалы Нэгелисгретли, где стоял командующий.
Когда все застыли в напряженном ожидании, из‑за вершины, поднимавшейся в конце долины Урзерен, выглянул вдруг луч солнца. Как чудовищный бич, он хлестнул по не видимым во мгле ущельям, пронизал их до дна и сразу вынес наверх весь туман. Вырвавшись из ущелий, клубы тумана разорвались на две части и, словно убегая друг от друга, понеслись по воздуху. Но уже через минуту они снова соединились в одно огромное летящее море. Казалось, это море мглы погасит солнце. Колонна стояла в густом клочковатом тумане, то набегавшем, словно волны морского прибоя, на цепь Нэгелисгретли, то медленно отступавшем от нее. Где‑то в вышине туман снова разорвался, и ослепительный столб света ударил по горам.
